ВИКТОРИЯ АНДРЕЕВА

1942, Омск — 2002, Москва

*
и с нежностью к тому что было
и с нежностью к тому за мной
и эхо мне благовестило
печалью памяти больной
и боль таилась там за сердцем
в том холоде где синий свет
покоит робкое наследство
теряя одинокий след


*
весеннее стяженье сил
воскресного начала
и утра плачущая даль
дня синей мощью прозвучала
смещенье времени и лет
слилось в одну октаву смысла
и ветер-летописец пишет
преданий временных завет
перемещение пластов
разверзнутой воздушной хляби
и напряженье водной глади
смешенья языков полет
слоев движение глухое
и неба эхо голубое


*
Гремит извечный бесконечный бой.
Война ведется не на жизнь
на смерть.
И розы белой с розою кровавой
ведется поединок
крест на крест
сверкающих клинков
зловещий танец
лоснится кровью напоенный глянец
кровавой розы жирны лепестки
"Ещё один. Смотри вон там упал. Смотри.
Спеши к нему. Еще один из наших погибает."
Змеясь, блестит чешуйчатым кольцом
дракон, кровавым пламенем рыгает.
Там опален один, другой страдает,
"Спеши, спасай. Нет, стой, смотри,
тут рядом кто-то погибает".
Ты, ангел милосердья, пощади
ряды редеющие белой рати
крылом спасительным ты отведи
пентаклей жесткие атаки


*
проснулась во мне эта грусть
далекая легкая нежная
как будто узнала что путь
не тот что ведет к надеждам
как будто застигнута сном
безвольно покорным
накрыта веселой волной
прозрачно-проворной
во сне так когда не спится
и за спиной поток
и никуда не скрыться
гонится кто-то за мной
и только сердце стучится
не скрыться, не скрыться
больной нездешней тоской
опять я стою в стороне
а жизнь мне о чем-то шумит
и хочется сон превозмочь
и хочется жизнь позабыть


*
Девочка с разбитым кувшином
Ах девочка печальная на камне
В печали медленной и плачущей своей
Скажи, какая легковерность тайны
Смутила светлый мрак твоих очей?


*
Соскочила нехотя с качелей
Песню тихим голосом пропела
Отзвучали вздохами слова простые,
А потом с причётами вдруг заголосила
И до лунной ноченьки бродила
Всё хрустел под ноженькой её песок
Да журчал-заманивал зябкий ручеёк.

1964


*
у времени обличья нет
безглазым кажется мне чудом
вселенная — ты лазарет
где лечат всех бессильных духом
по капле вытекают дни
в бездонную пустую чашу
какой-то чёрный господин
в кого-то жизнь переливает нашу
и мы как мотыльки у света
или как бабочки в саду
мы мечемся мы ищем выход
мы жадно вырываем дни
или раздавлены раздеты
в больничном мертвенном аду
заглядывая за пределы
предзаданные рубежи


*


Уйти от данности. как можно?
Уйти от времени и быть
В точке той, где ткется солнечная нить
Где сердцевина средоточья
Где темный бархатный паук —
Весь деловитость — щедро тянет
Искрящийся звенящий луч
Переливаясь в капле света,
Там сердцевина, пуп Вселенной,
Тот центр, где сведены
Начала и концы,
Исход и безысходность мира,
Где нет зла дней — лишь света чудо.


*
оставив позади себя
всю беломраморную свиту
я к остову скамейки выйду
ребристой проводнице сна
усталость безначальных лет
смывает веки клонит долу
и летний сад меняет тогу
лик обозначив перемен
начало дня начало года
начала запоздавший крен
двуликая природа лепит
лик юноши и старца тлен
лужаек циркульные своды
квадрат газона
сна овал
замкнул движеньем век тяжелых
перевал
и милосердье она срезает
облатки ссохшейся души
и в тихом свете узнаванья
проглядывает прежний лик
идеи вечной явен лик
праобраза мне явен тик
явила облик


*
я дверь открыла в звездный лабиринт
где небо было снежная пурга
и эфемерной стала та стена
что возвышалась между мной и миром

я дверь открыла
звездная пурга
запорошила все нарывы зла
прикрыла все ожоги и разрывы
меня как дерево иззябшее накрыла

в лицо мне тычась холодом участья
усталым взглядом долгого причастья
к безмолвному паденью с неба вниз
воздушным лабиринтом лжи


*
сосредоточенность ребенка и растенья
упрямо прорастающий цветок
потуги памяти создать стихотворенье
вернуть утраченного времени поток
в то русло где смыкается явленье
и устье нераскрытого цветка
где завершается случайное мгновенье
где обновляется овал лица
и эхо прошлого сливается с потоком
в спирали искривившихся лекал —
застывший образ несчастный и пророчественный
в холодном омуте зеркал

*
волненье зелени
смятенье стеблей
листьев и стволов
наклоны взлеты повороты
паденье веток и кустов
и гул нордических ветров
угрюмо дышащих в затылок
в раструбах неба разворот
весь преисполненный картинок
от блеска зелени в лесу
глаза смежаются устало
усталость дня усталость лета
потоки и ликованье света
и волосы взъерошенные ветром
гладит и солнца жёлтая ладонь
смежая мои веки
и в паутине солнечных лучей
я засыпаю осторожно
меж двух крутых стволов
в чьих разворотах узнаю
рисунок линии дороги
не зная где поставить ногу
я падаю на дно колодца
толчок — и возвращаюсь вновь
в ликующе дрожащий мир теней
в блаженном блеске солнца


ноктюрн

сон жизни — этот вечный праздник
закрытые глаза зари
и волны тихого участья
пронизывают наши дни.
ночную бережную влагу
заката сумрачный росток
и утра нервную отвагу
по капле цедит неустанно
зловещий траурный цветок.
спуская света блеск мгновений
в глухие катакомбы тьмы
плетя в угрюмом вдохновеньи
ткань мрака из зерна судьбы


*
и возвращение домой
через ступеньки Леты
и стен надуманный покой
и одуванчик света
и обретение себя
впотьмах — почти наощупь
и годы, пальцы теребя,
вокруг столпились ночью
и тихий огонек души
затеплился неровно
выхватывая из тьмы
круги, квадраты, ромбы
судьбы затейливую вязь
читая по обоям:
о милых и белесоватых днях
забытого покоя
куда отсюда не спросясь
ушли навеки двое


*
Мне хочется, чтоб рядом было,
Чтоб чудо рядом говорило
Чтоб въяве рядом днём и ночью
Рождалось новое построчье
И чтобы ветром разносило
Те облака чудесной силы,
А я, не глядя, их читала
И ровно, глубоко дышала.


*

оставив Бога позади себя
оставшись на один в зверинце
блуждает тень моя
ища себя
уйдя в себя
и съежившись с мизинец
закрыв лицо
открыв лицо
уйдя лицо
глаза растерянно блуждают
спиралью сентября
спустившись в этот дом
и в изморози ноября истаяв
и тенью звездною рожденное кольцо
уликою повтор мелькает
раскручиваясь в Млечное окно
и снег с задумчивым дождем
то падает торжественно, то тает
и звездный дождь, и звездное лицо
и звездное окно в начале


*
дорога проходит долиной забвенья
дорога петляет обрывами горя
идут пилигримы
мимо
жизни парадные двери закрыты
и в трауре горы


*
была и будет — Божий гнев
и Божье с гневом наказанье
и в бытность прошлого отчаянья
вхожу я как в глубокий неф

*
вам милые далёкие мои
колечком облако
вам нежный выдох сердца
такое сирое убогое наследство
земли чужой содеянный мотив
вам милые далёкие мои
затейливая вязь воспоминаний
и сны и вечно немота
всегда чужого языка
через который пробиваюсь
к вам
милые далёкие мои


*
Что со мной? Надолго ли? Не знаю.
Милый. Помоги мне. Подскажи.
Только бы смотреть не открываясь
В глубину коричневую лжи.
Вот уже не надо мне и песен
Только бы глаза и этот смех,
Только бы дышать тревогой вёсен,
Позабыв про всё, про вся, про всех.

6 февраля 1969, Москва


*
Мне непростительно расстаться
Мне непростительно остаться.
Мне непростительно уйти,
Хотя ведь нам не по пути.

Я прихожу к тебе незвано
И ухожу я нежеланно.
Веду себя я часто странно.
Коль можешь, ты меня прости,
Ведь нам с тобой не по пути.

Весна, 1969, Москва

*
мельканье света
вопреки
дыханью черного
потока
дыханью чёрного пророка
средь распадения стихий
устало лепит мастер дня
ту форм невидимую точность
где соразмерность есть и точность
прабытия
и бесконечно равнодушен
к уловкам древнего греха
к беспомощным уловкам зла

ВИКТОРИЯ АНДРЕЕВА
на Середине мира.