МОНЕТКА
1.
Вот милый голос: помощи прошу!
Несу пирог — душе и шалашу.
Помощь монетой весёлой звенит,
под луной фанерный щит,
ветерка копьё летит.
Помощь играет как радужный уж —
больше всех слёз и больше всех луж!
Суженый.
Помощь весёлая не от людей,
может, от песни, не помню я, чьей,
таких не бывает на рынке.
В зале классическом — слёзы и дождь.
Помощь! Когда ты уйдёшь,
ты уйдёшь,
а когда ты придёшь —
ты меня не найдёшь.
2.
Какого цвета и какого вкуса,
мягка иль шелковиста, иль кругла,
касанье тишины или укуса —
не верю я в союз любви и зла.
Когда бы в жизни зла не испытала,
я так бы не сказала.
Любовь моя, вот все твои сердца:
невесты, матери, отца,
возлюбленного брата.
Рыдает сердце в пол-лица,
а я не виновата.
Как мне сказать: так получилось.
Я невиновна.
Помощь — милость.
Я совесть всю сожгла сама,
теперь нет сумки и ума,
я не грешила к смерти.
Сто тысяч раз сказать: люблю,
чтоб услыхать любовь твою,
я вас прошу: поверьте!
Сто миллионов раз вскричала,
и возвратилась вся в начало,
и я теперь дитя,
не помню, как любила Василиса Премудрая
или Марья Моревна.
3.
Как быть — лицо любви всегда со мной,
мой оберег, молитвенник — весь мой,
о как мне быть, хотя бы миг не помнить,
не помнить всё — и никогда
не знать, что я забыла.
«Ранит сердце облик зыбкий,
в нём глаза — живые рыбки.
Как же рыбе на лице
жить и плавать,
быть в кольце?
Облик был запомнен точно,
не напрасно, не нарочно,
память блёклая, как ткань -
только облик свыше дан.
Город смолк, поскольку мне
на житейском полотне
знак явился — этот знак
не рассеется никак.
Я люблю — как любят Бога.
Это глупо, это много,
но люблю, хоть я невежда —
это верности одежда.
Старшие земли кричат:
стены, что он сам построил,
долго здесь не простоят.
Стены вмиг взлетают роем,
где идёшь ты. Где лишь след.
На моих глазах — как нет,
а на сердце — точно есть.
И твоих заколок жесть.
Свыше создан для меня
дом твой, раня и храня.
Львы и школьные костюмы,
и бомжи, и толстосумы —
плачьте все со мною. Я
не найду и не теряю,
точно помню прежний лик,
точно помню прежний голос
и походку, и — довольно.
Я люблю, и мне не больно».
4.
Битлы! Я перед вами лишь поэт,
ко мне и рифмы нет, а только свет,
лечу самозабвенно, как и вы,
а плоть лучей загладит в небе рвы.
Я за русский народ — вечную Россию,
я за русский народ, Божьих россиян.
Нераспаханное поле станет всех красивей,
а Крапивный Иван будет счастьем пьян.
Как жар-птица с небес, к нам сойдёт молитва.
Чтобы слушать её, вместе помолчим.
Русь как табор уходит: без вина и ритма.
Я не знаю, как ты, но хочу быть с ним.
И четвёрка битлов — пение с душою —
вспомнят где-то о нас. Вспомним же и мы
о любви Божества к съеденным паршою
нам. А кто будто чист, пусть увидит сны.
битломания
станция
гостиная
кухня
на середине мира
новое столетие
город золотой
корни и ветви
