ТРЕТЬЯ РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ
ИЛИ ДЕВИЗИЯ РАДОСТИ
Начало
О немочь бледная!
Изыди вон.
Рать — и её фараон.
Целое и его части.
Третья
Империя!
Кесарь вечно занят,
стражи вечно злятся.
Да — восстанет!
Да — расточатся.
Песнь Первая
1
Стены старости зыбкой,
ветер пахнет рыбкой.
Шалость спьяну режет мойкой.
Радость убегает бойко.
Голос — мой — со стороны.
Боли — чужой мне — сны
до боли ясны.
2
Мука фантастических ларчиков
с крупами, хлебом и врачевом
алкогольным.
Русаковская огнями маячит;
многие окна — незрячие,
души встали в стойку: вольно!
Смерти — нет, бытия — достойны.
3
Голос: снилось вашему миру
бытие размером с квартиру,
небо с овчину?
Стыдно искать причину.
Идут аккуратные муравьи,
входят в страны не свои.
Быть — указанье новому чину.
Стыдно искать причину.
Радость — не только: быть.
4
Навязывают вопрос,
он с вытяжкой из ос.
Дарёный дом отравлен.
Выбора нет на «да»,
и на «нет» — нет суда.
Гнёт — будущим новоявлен.
Спрос какой с унылых лиц?
Колесу не надо спиц.
Потепления слышен гнёт.
Зло — тепло, утешенье — лёд.
Только снег зимой не идёт
О люди!
Неужели зимы не будет?
Песнь вторая
1
Люба метит когтем в горе,
жёны: плачут или немы?
Выжжен кровью лёд.
Немощь словом в корень шлёт.
Мы: не знаем, иль не вемы?
В мире, а не в доброй ссоре.
2
Складки мелкие на лицах,
лица не переиначить.
Прежний мальчик стал — мужик!
Город плачет, ранен бык.
Здесь хотят любовь — назначить.
Не сто-лица, а столица.
3
В будущем — ещё темнее.
Нет названья; ветер веет.
Чуден сквозь пылинки вызов
ликов в юных лицах диких.
Ты посторонись, добряк!
Болваном откормлен хряк,
многослойный, многоликий,
для непраздничных сюрпризов.
Песнь третья
1
Девочка танцует,
девочка поёт,
девочка живёт.
Всё сметает влёт.
2
Тени чёрные не знают
местонахожденье рая,
землю ковыряют.
Здесь — дивизия иная.
3
Бытие — предмет конца:
от первого словца —
до первого лица.
Рассказывают!
Песнь четвёртая
первая империя
начало
Казань взяли
югом играли
лотос вениками вязали
наступление
Москвы возвышение
первый имперский промежуток
женственен и жуток
светы Елисаветы
гривны Екатерины
пророчества Павла
душа озябла
вторая империя кротко
посерёдке
в золоте
бальной походкой
по лесам домов Петербурга
не пурга
пурга.
и вот второй империи финал
настал
кузен Вильгельм
метит в цель
Англия в перчатках
со стихами о зайчатках
и странных отпечатках
вершина мира
хочет делить на части целое
предприятие
недозрелое
не суть богаты
новые аристократы
Песнь пятая
Их двое было, или больше.
Счастливая семья!
Жили: на границе с Польшей,
где Курильские края.
Даша,
мама,
внучка,
дочь.
Дед,
отец,
внучонок —
прочь.
Сказки дремлют на коленках бабушки,
дед собрал к столу оладушки.
Все в сборе в мире странном,
с поднебесьем сметанным.
Русское поле стало преддверием мира иного.
Больше о русском поле не сказать ни слова.
Падают фантики лёгких надежд,
сыплется работа для невежд.
Жизнь для тех, кто жаждет смерти.
Хотите — верьте.
Хотите — не верьте.
Труднее — верить.
Не понять,
и не измерить.
Эпилог
1
Ходит по земле чужбина,
носит веселящий газ,
смехачей — на два аршина.
Не земля встречает нас.
На подмостках мёрзнет наст.
Малой вестью — Украина,
белой костью — Бреста час.
2
Европейская наводка,
обаянье мусульман —
подтверждаются картечью.
Бонапартова походка,
асасинов дельтаплан,
кабинет с картавой речью.
Спит молодка не солодко.
3
Ходит волнами чужбина,
ищет нас.
Тронулась углов лавина,
глобал превращая в транс
безымянного помина.
4
Мстят Америке индейцы,
пруссы город сторожат,
олонча — тайги Сусанин.
Бык ирландский насмерть ранен.
Дети сказкой дорожат,
в ней живые — как пигмейцы.
Сложат эпос? Ли — сложат?
До того, как там и тут
кости к мясу прирастут.
Изыди, немочь бледная!
Земля осталась неизведанной.
на середине мира
гостиная
кухня
Вера. надежда. Любовь.
город золотой
СПб
Москва
новое столетие
|
