ВИКТОР КАЧАЛИН
ЖИЗНЕСНЕЖЬЕ
ЖИЗНЕСНЕЖЬЕ
*
Над яблочным Спасом
Пчелой гудит Симеон:
«Растает храм
От огня любви,
Словно сон восковой».
*
Преображение —
Пира брожение,
Успение — уст пленение,
А третий Спас —
Нерукотворный лик:
Внесенный в нас.
*
Сады-распады,
Мир без ограды —
И в звёздной слизи
Сияй, Элизий!
Разгадка света
И нежность плена —
У Вифлеема.
2005
*
Я не верю
Ни Босху, ни еврею.
Лягу да засну —
От мира отдохну!
Жгу во сне
Чучело века.
Ищу, небоявь, человека.
Часы часую,
С терна смоквы сдирая вчистую.
17.2.06
ЗАГАДКА
Зряч и сладок
Как орех —
Меч оделся
В райский смех.
(Месяц)
2.2.06
*
Яро мглав ты,
Мой январь —
Востроликий теметарь.
9.1.06
*
Чудесней снов
И прозрачней тьмы —
Губы Фатьмы
Целее гор
И пьянее лилий —
Груди Лии
Смелее ветра
И молний нетленней —
Взоры Елены
Света чище
И Божье исконно —
Марии лоно
27.11.05.
ЛАОЦЗЫ
(Посох)
Дао
Раздао дэ.
Если есть Дао,
Ему не до Дао.
Посох прост,
Однако пробьёт
Кривые тропинки.
Когда срублены ветви
И обглажены раны,
Трудно стоять.
Дао бежит-покоится,
Идет налево-направо
Вверх и вниз
Вдоль бегущего неба
Небо идет ли навстречу Дао?
Таит ли иней тепло Земли?
Чист, бесстыден и прост…
Отражает он скрип Поднебесной.
Дао неизыменно,
Иначе над ним
Будет новое Дао.
Иначе над ним не смеялись бы,
Не будь оно да из нет.
Да и нет — уводящие в Дао!
Дар вдет в людиво
Нитью сметливой,
А Дао не устает
Стачивать устья двух
Незакрытых миров.
Вот и посох —
Но негде взяться:
Остр, неуловим
И высок,
Выше неба.
Таково это
Дао.
15.7.2000
УСТЬЕ ДОНА
Мир подсвечен
Вечер пуст
Тростник шелестит:
«Танаис… Синаит…»
Кто б ни пришел
Для него найдется чуть слышное имя
Воздуху не угадать —
Радостный ли? Ясный?
Тихо бредет Воитель —
20.9.01
ПУТЕВОДИТЕЛЬ
Платон со узниками
на дне пещеры
бодрясь сновидят бытие,
и подзеркально — небо,
подсудно Солнце.
И поступью Христа
разверзнута Земля —
распались цепи логик
прикосновеньем Логоса;
а образы — бегут:
взаимообраз рождает брата.
И близнецы разят друг друга.
Вардзия —
пещерный град на правом берегу Куры,
а левый брег — амфитеатр блаженных зрелищ.
лицо — разрушено: открылось сокровенное —
не улей и не лабиринт,
а многоокий свет во тьме,
убежище нетленных благ,
творение Георгия и Тамар —
оплот архангелов, идущих
на Рук-эд-Дина и Иран —
чтоб уберечь исток Успенья: бодрствованье в славе.
А мир — война.
И тайный, круглый водоём царицы —
для омовенья, а не для узренья нагого света.
УСТЮРТ
Для тайных жертв Единому — сжигали
в лампадах жир,
пустив гулять по свету
сей символ навсегда,
да приносили на алтарях
быков и агнцев: всё в огне.
«Взакрай пещеры — смерть.
а мы — внутри,
исполненные жизни.
Единственное круглое отверстье —
над самой головой.
Через две тысячи и триста лет
великим суфием Ахмедом Ясави
обращены в ислам,
мы заменили имя Ахура-Мазды на Аллаха.
А прочее – осталось как всегда».
Зарыться в созерцанье.
Там, в горе — найти иные небеса,
прекрасней Божьих:
будь то в Аджанте,
Эллоре, Дуньхуане иль Бамьяне.
Украсить лёгкими цветами
нерассказуемую суть –
духов играющих, безбедных,
бессмертных и пустых.
Добраться до Платона
его безликим благом.
Есть ещё в краю
благочестивейших и мудрых эфиопов
Дэбрэ-Табор, гора Преображенья,
в отшельничьих пещерах — вся как в устах, поющих Свет.
Есть Тана-озеро: там сорок островов
плывут ковчегами бездвижно вдаль:
есть там укрытье от любых набегов —
святым, народу, зверям и царям
там хорошо. И ибис ловит,
как в сказке, крокодила,
покинув Нил.
24.11.05
РАЗРУШЕНИЕ
Время подвигать облака
И время одеваться лишь воздухом
До упаду обнимаясь с землёй –
Из подожжённого дома Да Дерга
Время бросаться Мак Кехту за тремя каплями стужи —
Время отрубленной голове короля Конайре
Оросить своё нёбо
И прошептать пять непонятных слов:
«Великий… напоил…
И снова… совершает… деяние».
Время — суровая вещь:
Или ты — или век!
Время — странная старица
С волосами, текущими
От затылка с лобка до пят,
Требующая приюта —
Не пустишь её — потеряешь честь,
А пустив — восприемлешь гибель.
Впрочем, что горевать — ведь вся уцелела дружина,
Кроме девяти самых юных;
Одноглазый, с тремя зрачками,
И мои вероломные молочные братья
Получили тройное возмездие:
Ведь я — обезглавлен,
Сожжён и развеян.
Для одних — Месяц-Мрак,
Для других — Листопад.
С тихим клёкотом клён сражений
Разрывает заклёп отражений —
Слов неистовый лад.
15.11.05
*
Анне Ахматовой
На куполах Средней Азии
Сидели и плакали мы.
На веках у Средней Азии
Сидели, молчали мы.
Из пьяных речей Средней Азии
Низали, грешные, мы,
Стихи о предвечных розах,
Сожжённых жаждой любви.
Кости нетронутой арфы
Доверяли мутной воде.
Умирали и воскресали,
Грезя о Страшном Суде.
От Европы до пасмурной Азии —
Жемчугом бурая нить,
Нежная кровь ребёнка,
Взбитые краски времён.
На челе у последней Азии
Яснится смерти число.
Погибших и озарённых
Щедрым песком напоив —
Неисчислимой Азии
Есмирнисменым вином,
Жгучего Самарканда
Жую посмертную гроздь.
5.3.05
*
Солнце, стань над Гаваоном,
А Луна — над Айалоном:
Ведь, покуда мир стоит,
Мир войной всегда живит.
Иисус бросает связням
Свет земной в долину грязи,
И облита кровью Божьей
Вся Голгофа до подножья.
Иисус вещает с неба
Сиду вместе с Венцеславом,
Соломону с Ярославом:
«Пообедал я плодами —
Золотыми городами,
А теперь стою Я нищий
В мире нового творенья:
Кто приемлет, кто разыщет
Белый камень удивленья?!»
8.11.05
*
Эфиопия, Перу и Афон —
По звуковью я даю вам колофон.
Ой, Перу, ты — вечная Руфь,
В сарафаны гор одел тебя Вооз,
А Эфиопия — мощная грудь,
Храм пещерный, ключиками гроз
Приоткрытый едва-едва —
Да на озере Тана сорок веков острова
Крестятся в Ниле Голубом,
Глядят: где сердце? Где голова?
Где Афон? Где убеляются любовные силы?
Ты — крепчайший хребет на ветру:
Эфиопия, Афон и Перу!
Позволь твой стон соткать наощупь:
Так будет проще слепцу на юру.
Насущное дело
Увидеть свой сон захотело —
А мои созерцанья
Вне прорицанья.
7.11.04
ЯЗЫК
Полночью или днём,
в беспамятстве или нет —
в воображенье своё
осторожно впуская свет,
я увидел свой стол
и скатерти смятый «ять»;
нищий зашёл со Знаменки —
то ли повечерять,
то ли исследовать рыбу
и ощутить вино;
хлебу — не до улыбок:
зубы вонзились в дно
плоти, которой все мы
движемся и есмы,
то умирая смело,
то проявляя сны.
Так в обратном порядке
из полноты бытия
двигались мы к разгадке —
Аристотель и я,
но я прозревал сквозь фюзис
нескончаемый пыл —
и внезапно речью без улиц
спящий заговорил:
«Беден же твой язык!
От духновенья — сух.
Кровью пиши, не пиши —
только расщепишь дух.
Если из мирнеты
захочешь дух свободить,
или век — или ты:
кому-то из вас не жить.
И, напротив — смеясь,
дабы мреял мираж,
разлагая язык на за-
поведи, знаки, вязь,
ты без слов даёшь бытиё
Пустоте, взбегающей вспять;
но можно распять Христа —
Кровь невозможно распять.
Надо слова — от плеч.
Надо Платона в печь.
Надо — семь раз отрежь! —
с Богом в пещере лечь.
Первым воскреснет Он.
Жизнь — это просто гон.
Легче восстать в покой,
мир закрестив строкой».
16.11.05
ГОД-ПЕТУХ
Книгу грязную разгни,
Глину тонко разомни:
Из-под пальцев прыг Петух —
Он не Ангел и не дух,
Да обронзовел внутри
От зиждительной Любви,
А в сердечке — безживоть,
Улья огненная плоть.
«Ты — искусник, мим, шахтёр!
Феникс, прыгай в свой костёр!»
В декабре он изордел
И запел — да как запел!
«Из меня выходит мозг,
Из меня польётся воск.
Если в доме скудоум —
Хум!
Жизнь ушла себе на дно,
Я ищу её одно.
Полно плакать и рыдать,
Если можно мир раздать».
3.12.05
ЛАЗАРЬ
Жизнь упрощена —
Духом рождена,
Кровью крещена.
Вышел Лазарь вон —
С четырёх сторон
Лишь лазурь темна.
Побывал в огне,
В бедной глубине
Провалился ад,
И из трёх времён
Чист, неослеплён —
Иисусов взгляд
Видит Лазарь з д е с ь.
На Голгофе лес
Содрогнулся весь.
Бог неутолим —
И с утра взойдёт
Сын в Ерусалим.
22.4.2000
ПУСТЫННИК
«— Кто ты? — Залётный воробышек, царский властелин».
Был я бесподобен,
а теперь я нищ:
сколько сердобств,
столько и днищ.
Старое вино
да для новых битв —
протекает сквозь меха
сон молитв.
Снова мерцает меч.
Втрое укоротясь,
я — язык, а не речь! —
мчусь по краю чаш.
Ставлю имена вместо голода,
умягчаю сталь сказкой молота.
А на крылах у серафима исколоты
все глаза!
И единственная
его искренняя —
сухоблёсткая стрекоза.
Крылышек кленовых
не ищи в обновах,
с разбегу — не жги Бога,
в омеге — не жди аза.
Свиток мой — развеян,
а Воскресший — верен,
а золото — лоза.
27.11.05. Москва.
УЗКОЕ
Свет сторожит
бесцветное небо.
Узкий путь
утопает в клёнах.
Будто поползень,
полдень бежит стремглав.
Винноликие листья
летят с лозин;
у озёр, у огня
больше нет имён.
Серебро затмевает блеск.
Из раскрытого
лона каштана
рождается длинновласый
Иоанн Богослов.
Бег разорванных откровений —
ветер ловит сетями дубы,
а ветви играют в изумрудного змея:
«Пусть издыхает в пустыне…
Земля выпила горькие реки,
излитые из его уст».
Вечер процвёл
одёжей Жены,
облечённой звёздами,
дымом и светом — там,
напоённое мёдом и молоком,
в небо взнеслось Дитя.
Очи ума умыты.
9.10.2000
ГРУЗИЯ
Без обеда — в животе Безобдал,
Но зато растёт из смерти Самтавро.
А в Атени олени пьют воду
Из колодезя крестных эонов,
А на стенах чудес Ананури
Мир клюёт виноград, не отрываясь.
23.11.05
ГЕРАКЛИТ
Я вещи учуял носом
Без запаха упоила
воспламенённость мира
Сраженье — Отец всего
И Царь-Молния правит
прибытием бытия
Логос — единоогнен
А всякий струит свой лог
и думает, что владеет
спиралеобразным дымом
закутываясь спросонья
Гармонию лука и лиры
испробовал я сначала —
и замолчал что есть силы
Так растерял во сне я
сгорающие драгоценности —
И разыскал себя
1.7.2000
СИМЕОН НОВЫЙ БОГОСЛОВ
Для очей
нет ничего неощутимей
сути вина —
кровь проливая в землю,
небо я отмываю
от распылённого света.
Раз — и лоза срезана,
два — и земля пожата.
Спасённый от раздвоенья,
мир предстаёт зерном
неумиримого Бога —
рожденье и вновь рожденье! —
а третье Рожденье
у смерти смертей
разрешенья не спросит.
Точило не вертится больше —
а сверху Дух ниспадает
последним, легчайшим камнем.
И чисто вино — без меры.
Для Духа
нет ничего ощутимей
сути нового меха,
в который вино вливает
Сам Себя умаливший.
А пресотворённый мир —
грубее, чем чистый хлеб,
поднесённый к Его устам:
ведь проклятого нет — т а м.
10.10.2000
ТРИ ИЗРЕЧЕНЬЯ
Е.С.
1.
«Целовал ли я руку мою,
Втайне думая, что создал
Солнце, луну и твердь,»
Что молоком облита?
Или сей красомир
Не создан никем из богов
И никем из людей?
Еще горше рыдаю,
Вслушиваясь в Гераклита.
Стала чистою моя кожа,
Ведь в вихре — Бог
Говорит со мной
О действительном, всеневозможном:
«Ты тогда ещё был рождён,
И число твоих лет весьма велико…»
Что ж, Иов — изначально встревожен,
Непокоен. Ни творения мне, ни сна.
Безутешен, как продувной тростник,
И прям, словно камень Меру.
Я тогда уже был рождён, когда Сущий,
Предузнав меня и восстав,
Проводил меж землёю и небом веру.
23.9.08 Москва.
2.
«И когда насмеялись над Ним,
Сняли с Него багряницу,
И одели Его в одежды Его»,
Повели на распятье
Чрез все века и границы,
Чтобы люди не вспомнили ничего.
И раскачивается крест
На краю обрыва в Татеве.
Я там не был. И ты никогда не была.
Там палящее солнце
На злых и на добрых в гневе.
А название места: «Дай мне крыла».
17.10.08.
3.
«О, кто даст главе моей воду
И очам — источники слёз,
Кто уготовит приют мне
Для странников средь пустыни?» —
Человек не вечен,
Пока его не занёс
Снег удельный, слепой и искренний иней.
А пока я знаю одно:
Лето — осень, зиму — весна
Колесуют, танцуя,
Не думая о страданьях Иеремии.
И смоковная ягода,
Словно вьюга, темна,
Пока в сумрачном храме
Угли не раскалили.
20.10.08. Москва
*
Я встал посредине
Неузнано-горького мира.
Во сне, наяву?
Если истину видит безглазый —
Средина везде,
И паломничать больше нет силы.
Я — в теле? Вне тела?
Язык уничтожился разом.
Над Ерусалимом
раскинулось панцирем небо —
и кто-то снимает с смоковницы сладкой Иуду.
А Ты говоришь Богослову:
«Марии поведай,
Как земли вскачнутся,
Распятые сюду и сюду».
И что есть язык,
Если Слово — страдает в избытцех?
И что — красота,
Если лик Твой избит и изъязвлен
Сильней всех живых?
Посмотри в эти вечные лица:
Они ожидают
Конца затянувшейся казни.
Излита вся кровность Твоя
Для спасенья людского,
Истерзано тело —
А Дух беспредельно бесстрастен.
И, если алмазного зла
Распадутся оковы —
Я тотчас узнаю,
Что я удалиться не властен.
Твой век не наступит,
Покуда я сердца не справлю,
Мутящего свет сокровенный
Средь радостной пади —
И Царство Твое,
Раз его я не вижу, затменный,
Настигнет меня
Без спомина о рае и аде.
Я буду Голгофой,
Скалой безрассветной и древней,
Откуда раздастся
Твой крик нестерпим: «Тетелестай».
И буду я белым.
И буду поморской деревней,
Откуда летят по волнам
С Неневестной Невестой.
Я прахом не стал.
Но я стану пустыней, мой Боже,
Да снова увижу Тебя
При распятии мира.
На свет и на тьму —
Так делить невозможно, негоже.
Делить не пришел Ты,
Премудросте, мире и сило.
И вот я проснулся:
«Что есть воскресение, Боже?
Страданья бессмертны Твои?
Мои страсти — не вечны?»
Ты смолкнул, Благий.
И расцветились бурей бездрожной
Текучие камни,
Власы Магдалины, нетленные речи.
12-26.11.06
ТЕТЕЛЕСТАI (ГРЕЧ.) — «Совершилось».
*
В миру или не в миру —
Ты один на пиру
С теми, кто пригубил Твою жизнь — а затем,
Прозрев, погубил и свою,
Причащаясь Тебя, жизни вечной. Без слов
Ты один — вечно звучен и нов.
А другим — нужно слово.
Метнись Младенцем и Рыбой сквозь слизь откровений —
Света чудных мгновений
Не трогай —
Богом им уготован сон
В Тебе самом,
Бодрствующим на кресте
Сквозь мировую стень.
28.11.05 – 26.10.07
*
М.Шагалу
Сладко есть издалеча
Море позоровати
Сладко есть у Синая
Людям озоровати,
И Моисей покуда
В Огне принимал скрижали,
С согласия Аарона
Люди друг с другом летали.
Горестно Моисею
Слова Твои разбивати —
Горько, вдвойне ему горько
Играющих каменовати.
Пусть телец золоченый
В прах сожжен под водою,
Все упились, словно мустом,
Свободолюбивой слюдою.
Сладко и откровенно —
Видеть в божественной ране
Кротчайшему Моисею
Землю обетований —
Но на вершине Нево
Нет гробницы его.
Вот почему облегченно
С тех пор мы пространство нижем —
От рек — и врат — Вавилона
До влюбленных Парижа,
И цвет наших милых скиний
Неумолимо синий.
26.4.04
*
Андрею Тарковскому
Сеется год-снегоед,
Спелый слепец,
Лет жаркий креститель,
А осенью – житель
Зимнезеленых лесов.
Тесен и нов
Войн студенец.
Благовонья несет ко гробу —
Иоанна, зрящая в оба.
29.12.05.
СЕРБСКИЕ ПЕСНИ
1.
Красоту ли, чистоту ли
Я узрю за глубиной?
В узко горлышко июля
Пролит пурпур ледяной.
А быть может, прилучится
Золотая нагота?
И влетит земля, как птица,
В раскаленные врата?
2.
Воскипело Солнце,
Да Земля тиха:
Нард и крокос —
Другу Жениха!
А вот сам Жених,
Солнце праведное,
Жжет леса
И болота рамедные —
Обливает духоплоть,
Унося Иоаннову милоть.
1-7.7.06
ВИКТОР КАЧАЛИН
на СЕРЕДИНЕ МИРА
на СЕРЕДИНЕ МИРА
ПОЭЗИЯ:
стихи.
ХУДОЖНИК:
эссе
соцветие
на середине мира
новое столетие
город золотой
корни и ветви
литинститут
Озарения: эссе
