АЛЕКСАНДР МАКАРОВ-КРОТКОВ

ДАЛЕЕ — ВЕЗДЕ
Книга стихов
М.: Мосиздатинвест, 2007



ПРЕДИСЛОВИЕ КУРАТОРА

В этой поэзии вполне чувствуется столкновение двух культур: официальной и неофициальной. Макаров-Кротков исследует стили, он аккуратно поворачивает словесный калейдоскоп. Лианозовцы — да, Сапгир и Некрасов. Концептуализм, но какой — Пригов или Рубинштейн? Спиритуализм — да вот и сам Кривулин!



I.



*    *    *

Г. Айги

куда ни посмотришь
весна

весна
несмотря ни на что

2001 г.




*    *    *
не просто так

а так

просто


1998



*    *    *
как бы не так

так тому и быть

2002 г.




*    *    *
за окном темно
за окном светло
за окном окно

1998 г.




ГЕНЕЗИС
все дальше и дальше
все темней и темней

вот и все
вот и ничего

2003 г.




НА СМЕРТЬ МИШИ ФАЙНЕРМАНА

вот и замолчал

соловушка


2003 г.




*    *    *
мне женщины даны чтоб я не умер
как бы случайно

вот я и…

2004 г.




*    *    *
давай постоим

подышим

2004 г.




*    *    *
утро

такое

свежее


иду

такой

воздушный

2004 г.




*    *    *
куры крупные

девки щуплые

2004 г.




*    *    *
а типичная ли нынче пневмония?

2004 г.




*    *    *
море красное?
нет
но красивое

2004 г.




*    *    *
поговорим с тобой на языке птиц

как птеродактиль с птеродактилем

2004 г.




*    *    *
Марине

вот
прикоснулся к тебе

и можно жить дальше

2004 г.




*    *    *
вот

я тут

а ты

2004 г.




*    *    *
собственно говоря
все было именно так

значит
так и было

не так ли?

2004 г.




*    *    *
и нет никаких причин полагать
что где-то в других местах
все было иначе

я тоже хотел бы сказать вот так
но это уже сделал Жак Рубо
(перевод Алины Поповой)

2004 г.




*    *    *
знаешь
я тоже уже ничего не знаю

видишь ли
я же давно ничего не вижу

ты понимаешь
но я-то вот не понимаю

так-то вот
вот мы и поговорили

2005 г.




*    *    *
поговори хоть ты со мной
о чем-нибудь поговори

скажи хотя бы пару слов
ну хоть чего-то промычи

Бог знает что себе бормочешь
найдя пустой стакан в ночи

2000-2005 г.




*    *    *
гипс —
панацея

мгновение
остановилось

2005 г.





IV.



ИЗ ПОЭМЫ

1.
Чего только не увидишь из окна
автобуса, чего только не увидишь.
Но уже не видишь ничего.
И сон на глаза наступил.
Я помню,
ты в кресле сидела рядом.
Как мне глаза приоткрыть,
чтоб проверить, что это не сон?
Если бы в это время
читал я Блэза Сандрара,
Я бы воскликнул:
"Пусть я увезу с собой
Тебя и смех твой румяный".
Но я ведь, и правда, тебя увожу.


2.
Если бы в это время
был у меня с собой томик Блэза Сандрара,
я бы, возможно, воскликнул:
"Осмелиться. И грохотать".
Хотя, конечно же,
больше всего на свете хотелось покоя
и тишины.
Тишины, что как парашют
над дубами повисла.
Над дубами, которым, на мой взгляд дилетанта,
лет триста будет.
В их кронах висит тишина,
зацепилась за ветви.
Лишь ветер, лишь наши желанья
шуршат осторожно в их кронах.


3.
Больше всего на свете хотелось покоя
и тишины.
Время тянется, как нуга на зубах.
И долго так можно смотреть
на тебя.
Взгляд мой клещом повис
на твоих губах.


4.
Пустошка.
Так называется город,
в котором нам, по всему судя,
придется заночевать.
Трудности сервиса.
Правда, на площади квасом торгуют.
Казалось сначала,
зачем нас сюда привезли?
Квас есть и в других городах.
Если бы в это время
был у меня с собой томик Блэза Сандрара,
я бы воскликнул:
"Осмелиться".

…………………………………………

Осмелились.

………………………………………….

Да здравствует провинциальная гостиница,
где мы поселились с тобой в одном номере,
не имея в паспорте нужного штампа.
Да здравствует провинция,
покрытая пылью и не идущая в ногу со временем.
Да здравствует город Пустошка.
Я до сих пор не знаю,
где правильно ударение ставить.

1984





V.



ОСЕНЬ

Душа отсырела.
Подвинул ее поближе к огню —
запахло паленым.

1983 г.




*    *    *
Однажды ночью
я вышел
на большую дорогу

и столкнулся
с самим собой

С тех пор
по ночам
я дома сижу

1985 г.




*    *    *
Е. Пашанову

в больнице лица
вытянуты
как на портретах Модильяни

не в пропорциях дело
говорят мне
а в предвкушении воскрешения

1986 г.




*    *    *
к тому же
весна
и дети в лужи спешат
и ресницы оттаять должны

1986 г.




*    *    *
И. Ахметьеву
Загорск
не за горами
за семью печатями

1986 г.




КРЫЛО

истрепалось полиняло
уже не мешает
летать же
по-прежнему не умею

1986 г.




ДОЖДЬ

Небо прогнулось
под тяжестью воды

Ну что же
мне не трудно
я подержу

1986 г.




МОСКВА. ЛЕТО

это уже все есть
спасибо
а этого даже больше чем нужно
спасибо спасибо
но
еще немного воздуха
пожалуйста

1986 г.




УТРО:

после дождя
после тоски
после женских слез
после всего что было
то ли еще будет
только бы было

1986 г.




*    *    *
весна заблудилась
в лабиринтах
зимнего кашля

1987 г.




*    *    *
двадцать лет
я приручал муравья

однажды он заметил:
а ты
уже делаешь успехи

1987 г.




У МОРЯ

клочья ветра висят
на бельевой веревке
штиль —
время заняться арбузом
или следить за полетом чаек

1987 г.




МЕРА ДЛИНЫ

от моря до неба —
всего 1 горизонт

1987 г.




*    *    *
фиксирую мгновения
паузы между ними —
выдох углекислоты

1987 г.




*    *    *
посадил дерево
построил дом
вырастил сына

дерево сожгла молния
в доме живут чужие люди
сын — алкоголик
                 прости Господи

1987 г.




*    *    *
К.

жизнь длится в течение поцелуя
все прочее —
мемуары

1987 г.




*    *    *
К.

после встречи с тобой
ищу себя

тщетно

1987 г.




*    *    *
каждое слово
с хрустом
с кровью

родная речь по зубам
разве что
иностранцам

1988 г.




НАТЮРМОРТ

ушел троллейбус
высохли чернила
песенка спета

1988 г.




*    *    *
с каждым днем
в думах о хлебе насущном
становлюсь
мудрым и трезвым
учусь содержать мозги
в чистоте и порядке
учусь видеть
и не понимать

1988 г.




*    *    *
пришел сюда
пришел в себя

1988 г.




*    *    *
К.

днем
ты
отражение моей ночи

ночью
я
слепок с твоего тела

1988 г.




*    *    *
...о тоска невыразимая!
Г. Айги

пыль в горсти
и соль на губах
замри сердце

1988 г.




АЗБУКА

а говорят они а
и ждут продолжения
б   в   г   д
мы подозрительно смотрим на них
и повторяем
трепетно глубокомысленно
а   а   а   а   а   а   а   а

1988 г.




*    *    *
так ходишь и ищешь
родственную душу
за углом на пустыре
в зарослях чертополоха

протянешь руку
и ждешь

не шипит не кусается
ласковая

1989 г.




В САДУ
М. Файнерману

поливать себя
из пластмассовой голубой лейки
пустить корни
в теплую землю
повторять потихоньку:
я трава
растущая в сторону неба

1989 г.




ИГРА

куда ни кинешь взор
словно камень
обязательно попадешь в затылок

даже с третьей попытки

1989 г.




*    *    *
вспомнилось
детство игры в индейцев
кибитки идут на запад
колонизаторы прерия
поиски лучшей жизни
здравствуй
бледнолицый брат мой
на брайтон-бич
доходят ли письма
из нашего далека
вспомнилось
в прошлый четверг

1990 г.




*    *    *
что я могу сказать
собравшимся около этого столба
и ждущим не красного словца
а непререкаемой истины

что я могу сказать
сидящий на этом столбе

кыш кыш пернатые

1990 г.




*    *    *
условно говоря
можно и в метро
встретить человека

1990 г.




КАРАДАГ

море и скалы

в сущности
ничего более

а более
и не нужно

1990 г.




*    *    *
тихо так воет собачка
словно хочет повеситься
а не умеет

1990 г.




*    *    *
О. Кушлиной
и В. Кривулину

уже февраль
достал чернила
плачу плачу
и — ни хрена

1991 г.




*    *    *
будильник будильник
сколько
мне еще жить?

1991 г.




*   *   *
оттого и грустно
что знаю
отчего

1991 г.




*   *   *
В. Тучкову

вот
вышел из дома
и снова зашел

блажен
увидевший свет

1991 г.





VI.



СТОКГОЛЬМ
Хансу Бьёpкегpену

вот гоpод
вот голос
pечь иноземная
как моpская болезнь

гоpод на остpовах
пpичал катеp качка

от остpова к остpову
от человека к человеку
и сладок уже звук
недоступной pечи

засыпаю
без снотвоpного

1992 г.




*    *    *
все бы ничего
вот только жалко немного
собаку цвета опавших листьев
шуршащую под ногами

1992 г.




*    *    *
чистота жанpа
частота жеста
честное слово
частное дело

1992 г.




НЕОКОНЧЕННОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ

есть девушки в русской провинции
сидят в консервантах в соку

1992 г.




*    *    *
отдельное спасибо всем
не пpинявшим участия

1992 г




ЭТЮД

выходит так
выходит этак
а пpисмотpеться —
никак не выходит

так и оставим

1992 г.




*    *    *
не сею не жну
птица небесная
издыхающая

1993 г.




*    *    *
pадуйся: утpо

1994 г.




ПРО КОКТЕБЕЛЬ
С.М.

           гоpы
           моpе
бух               ты
баpах               ты
ах                   ты
                бултых

1994 г.




*    *    *
ночью лучше
а днем чаще
днем pаньше
тоже ничего

1995 г.




*    *    *
чем чеpт не шутит

ничем

1995 г.




*    *    *
А. Афиногеновой

чужая pечь
обволакивает
как облако

блаженство
слышать
и не понимать

1995 г.




*    *    *
Г. Айги

попытка молчания
чpевата

тем не менее

1996 г.




*    *    *
попил чаю

не полегчало

1996 г.




*    *    *
пеpелетные птицы
куда вы?

в Москву! в Москву!

1996 г.




*    *    *
увы
я тоже совpеменник

1996 г.




*    *    *
что-то еще
чувствую

хотя уж не так
четко

чувствую
что дышу

1996 г.




*    *    *
В. Пpусакову

а помнишь
там еще был

не помнишь

я тоже

1996 г.




*    *    *
жизнь удалась
как сказал поэт Лев Рубинштейн
in conversation

но не настолько же

1997 г.




*    *    *
тогда
я не понимал

теперь
терплю

1998 г.




*    *    *
уныло и

ежедневно

1998 г.




*    *    *
интонация
это
знаете ли

1998 г.




*    *    *
все вместе
и вместе с тем
и некоторые другие

1998 г.




*    *    *
посмотришь
подумаешь
не посмотришь
подумать только

1998 г.




*    *    *

1.
я думаю
что я думаю
что мешает мне думать так

2.
я думаю
что я думаю
я думаю я существую

1999 г.




МОЛИТВА

не дай мне силы Господи

1999 г.




КОНКРЕТНЫЙ СОНЕТ
Вс. Некрасову

значит
как?
как
значит?

значит
так.
так
значит.

как
так
значит?

так
как
значит.

2000 г.




*    *    *
ну и что

ну и ничего

ну и нечего тут

2001 г.




*    *    *
если честно
мне не интересно
а так-то конечно
ну очень хорошие стихи

2001 г.




АВТОЭПИТАФИЯ

             вот тут

              и нигде более

              (далее везде)

2001г.





VII
.


ВИКТОРУ КОВАЛЮ. ВАРИАНТ

Витя будем гуцулами
что нам постылая эта столица с пятью морями незримыми
будем гуцулами Витя
сделаем загогулину
будем играть на ней и песни с тобой распевать
дунул направо — гора
дунул налево — долина
дунули прямо в корчму и начали дуть сливовицу сладкую
жизнь изменилась к лучшему
достаточно лишь дуновения
будем гуцулами Витя

2002 г.




*    *    *
…направо сказал почему направо да могу ли имею право ли сказал и ушел а теперь как быть кто подскажет кто разрешит сомнения гложут не дают покоя даже если и в самом деле направо конечно почему бы нет но с другой стороны если ошибка непоправимая собьешься с пути ледяной ветер слякоть грязь сумерки время года неопределено а обратной дороги нет встретишь путника молчит в глаза не смотрит дышит неровно черный плащ капюшон до бровей и дальше дальше в непроглядную жуть почему направо что я ему сделал чем помешал остался бы там откуда пришел остался бы там стоял бы озираясь тихонько оглядывая окрестности никому не мешал бы если нужно мог бы и в сторону чуть-чуть на полшага чтоб избежать столкновения нет он сказал направо сказал и ушел оставил меня бросил на произвол обстоятельств а теперь как быть кто подскажет кто разрешит ведь и правда можно ли можно ли мне можно ли…

2002 г.




*    *    *
пошли сказал и мы идем
проходим — дуб, подходим — дом
ты помнишь как на дубе том
да нет, я вовсе не о том

я лишь о том что мы пошли
и в дом непрошено вошли
а что потом ну что потом
да как обычно суп с котом

2002 г.




*    *    *
джин утренний весьма общеполезный
выходит из бутыли говорит Ну что болезный
ты ждал меня ладони потирая
как бы резвяся и как бы играя
в игру название которой подзабыл
печаляся слегка и пребывая втуне
отдавшись на авось изменщице-фортуне
уже не веря в легкость бытия
а вот и я

привет тебе привет
джин утренний напиток благородный
сей праведник сей проводник народный
и день пройдет и вечность пролетит
чтоб неповадно было
а там уже рукой подать
до тени близкой тени милой

2002 г.




БАСНЯ

однажды грека между делом
чтобы потрафить скажем раку
затеял в общем-то неважно
но в то же время кое-что
итак тот грека сунул в реку
а вынуть ну же ни в какую
а там ох Господи помилуй
но не прощает ни за что

но рак когда такое дело
недолго зимовал беспечно
поскольку все мы будем где-то
а там ну кто ж не без греха
а после безнадежно свистнул
и потянулся восвояси
а где они его свояси
никто не ведает вотще

с тех пор никто не видел греку
который не потрафил раку
никто с тех пор не видел рака
который греку ублажал
на берегу реки потомки
сидят и суют в реку руку
а щука там зеленым глазом
им усмехается в усы

потомки бдят от безнадеги
а что не бдеть когда такое
когда везде и почему-то
и даже больше если вдруг
мораль сей басни непростая
поскольку все мы да и только
а если нет тогда конечно
тогда понятно почему

2004 г.





ЕЖИ ЧЕХУ, МОЕМУ ПОЛЬСКОМУ ДРУГУ

Ежи разве мы не те же
разве мы уже не гожи
неужели мы не свежи
объясни мне Ежи что же

происходит Ежи как же
ведь еще вчера мы тоже
и сегодня утром даже
что же происходит все же

почему скажи мне Ежи
мы уж никуда не вхожи
и все реже реже реже…
неужели? Ежи! Боже!

2004 г.






X. ПРИЛОЖЕНИЕ. СНЫ ЛИТЕРАТУРНЫЕ И НЕ ТОЛЬКО
.

1998 год


Пятница, 13 ноября.

Всю ночь снились кошмары. Вот один из них. Меня направили в какую-то лабораторию для сдачи на анализ серого вещества. То есть должны были в черепе дырочку пробуравить и поковыряться в мозгах. Но прежде мне нужно зайти в другую поликлинику, чтобы побрить затылок. И, к счастью, врач-парикмахер убедил меня, что мне это совсем ни к чему, стоит ли голову дырявить из-за какого-то пустяка. Но как же, возражал я ему, ведь у меня же направление. Да выкиньте вы его, посоветовал мой спаситель. Что я и сделал.
Вот что значит — сны под тринадцатое число. Да еще и под пятницу.



Четверг, 26 ноября.

Приснился мне сон. Сижу я в редакции "Пушкина", в каком-то странном помещении, в комнатке, где за двумя соседними столами — неизвестные мне старушки. Я пью пиво и что-то царапаю карандашом на мятом листе бумаги. Вдруг напротив меня восседает еще одна старушенция, которая через мгновение превращается в коммерческого директора Наташу Пчелкину. Саша, а что вы здесь делаете, спрашивает она. Да вот, отвечаю, рецензию пишу. Вообще-то у нас рецензии принято писать дома, заявляет мне она. Да я быстро, говорю, сейчас ухожу уже. Такой элегантный молодой человек, добавляет одна из старушенций, а на рабочем месте пиво пьет.




2001 год


5 января.

Приснился Гуголев. В каком-то станционном буфете мы с ним закусывали. Надо, говорю, деньги поменять. А то у меня только двадцать долларов. Да ладно, говорит, я заплачу.

Потом шли где-то с Кибировым. Я знаю эту феньку, сказал он, когда я рассказал ему о Гуголеве. Я сам так всегда поступаю, когда денег нет.

Потом я в аэропорте помахивал толстой пачкой французских франков, и, встретив сослуживца, сказал ему, что лечу в Италию.

Потом вместе с Гандлевским и Кибировым лежали в каком-то гостиничном номере на диване, курили, о чем-то болтали.


10 января.

Раньше мне очень часто снился Лев Рубинштейн. В самых различных ситуациях. И я размышлял, к чему бы это? Теперь не снится. К чему бы это?


11 января.

Всю ночь болела спина. И в полудреме мне виделось, что я решаю проблему внутренней рекламы с одним из редакторов наших изданий. Как только мы о чем-либо договаривались, спина затихала, и я впадал в забытье. А спустя какое-то время спина опять давала о себе знать, и появлялся новый редактор. И так всю ночь. Что, впрочем, неудивительно. Ведь наш издательский дом выпускает аж шестнадцать изданий.


12 января.

Снилось сегодня, что получил от кого-то гонорар в английских фунтах. В особо крупных размерах. Мысленно долго переводил его в доллары. Притом, помню, что не умножал или делил, а вычитал. На радостях решил бросить работу и приобрести недвижимость на островах.

Потом где-то в кулуарах встретил Гуголева. И он говорит: что же ты второй день мне встречаешься, а книги так и не несешь? Дело в том, что, кажется, 8 января Юлик позвонил и попросил меня передать ему наши со Стеллой книги для Феликса (фамилию забыл), составителя антологии русской поэзии в Германии. Звонок Юлика был не во сне.


12 апреля.

Приснился странный сон. Бродил я по коридорам какого-то здания, где было много всяких литераторов. Потом вышел на улицу, сел на ступеньки у этого дома, стал записывать в блокнот ответы для интервью Ежи Чеха. Подошел Всеволод Некрасов. Посидели вместе, поговорили. Потом я снова зашел в здание. Открылась какая-то дверь и вышел Генрих Сапгир. У него на голове была странная копна волос, как у Франциско Инфантэ. Он смотрел словно сквозь меня, не узнавая. Я поздоровался. Он быстро протянул руку, пожал мою и тут же куда-то пошел. Я снова оказался на улице. Подошел к другому зданию и встретил своего отца. Он начал убеждать меня, что мне нужно поступать в университет на факультет журналистики. Я же горячо возражал ему. Только публикации нужны, продолжал отец. Но у меня же есть, отвечал я, и немало. Подошел незнакомый молодой человек, поинтересовался, не на актерское ли отделение я поступаю. Я резко ответил ему, что нет. И тут появился кто-то знакомый, но кто именно, не знаю. Я спросил, не видел ли он Некрасова. Так ведь Некрасов умер, ответил знакомый. Ошарашенный известием, я открыл свой блокнот и рядом со своими каракулями обнаружил свежее стихотворение Некрасова, написанное его рукой.


Примечание:
Ноябрь 2006. На самом деле Всеволод Некрасов, дай Бог ему здоровья, жив. А Генрих Сапгир умер года за полтора до этого сна.





2002 год.

21 января.

Приснился мне сон. Где-то я на Украине, в каком-то маленьком городке, по каким-то литературным делам. И там мой покойный отец, и еще один покойный родственник — дядя Вадим.

А вечером мне нужно поездом уезжать, потому что утром я из Москвы улетаю в Америку с какой-то литературной компанией. Но паспорта нет, его должен привезти некий курьер. Я очень нервничаю, до отхода поезда остаются считанные минуты.

Наконец, курьер появляется. Вручает мне паспорт. Ищу визу, где же она? Нахожу, какая-то она странная, скособоченная. А на ней фотография и подпись — Дмитрий Александрович Пригов.

Но меня же могут не пустить с такой визой, вопрошаю курьера. Да вы не волнуйтесь, значит, вашу визу в паспорт Пригову поставили, там разберутся…

Дальше сон пошел в невразумительное русло. Так и не знаю, пустили ли меня в Америку…


28 января.

Что-то последнее время покойники меня часто посещают. Вот вчера Кривулин приснился. Иду я по какому-то московскому переулку, где-то в центре, но что за переулок, не понятно. При этом, город как будто вымер. Никого. А дело происходит, судя по всему, чудесным летним днем. И вдруг только я собрался повернуть направо, как оттуда Кривулин проковылял на костылях мне навстречу. Ну, стоим, разговариваем. И вдруг оттуда же Всеволод Некрасов идет. Я с ним поздоровался, а он что-то буркнул неразборчивое и мимо прошел. Поглядываю я назад как бы боковым (или скорее — задним) зрением и вижу, идет Некрасов и все время оборачивается, смотрит, общаемся ли мы еще с Кривулиным или нет. Ну, подумалось, теперь уж точно и со мной Некрасов здороваться не будет.


27 февраля.

Опять приснился Витя Кривулин. Сижу я в каком-то зале, где обсуждают проблемы неподцензурной литературы советского периода. Какой-то незнакомый человек нахваливает себя, упоминает незнакомые фамилии, вокруг ни одного знакомого лица. Оборачиваюсь и вижу, что на одном из последних рядов сидит Кривулин. Он тоже увидел меня, заулыбался, кивнул. Мы встали, подошли друг к другу, обнялись. Смотрю, борода у него стала намного меньше обычной. "А ты же вроде умер неделю назад", — говорю я Кривулину. "Нет, — отвечает он, — это я пошутил, пустил в интернете дезинформацию. Пойдем покурим на лестницу. Есть тут кто из знакомых?" — "Лева где-то тут мелькал, пойдем порадуем его, что ты жив".


9 сентября.

Приснилось, что Сергей Гандлевский рассказывает мне и какой-то литературной тетке, как он страстно хотел опубликоваться в советское время в "Нашем современнике". Как только напишет новое стихотворение, так сразу туда и несет. Но его там так ни разу и не напечатали, ругали за антинародность. Очень сожалел.



2004 год.

25 февраля.

Приснился на днях сон. В течение получаса мне нужно дозвониться Вите Кривулину, чтобы узнать, лечу ли я на днях (а может сегодня?) в Америку. Звоню, звоню, и все время занято. Иногда попадаю не туда. Например, попал к Владику Кулакову. А у него какая-то гулянка. Пьяноватый народ шумит, приветы мне передает. Остается пять минут. Вдруг рядом со мной оказывается Миша Шейнкер. У него под руками другой аппарат. Раздается звонок, он берет трубку. Кривулин. Они долго о чем-то говорят. Я шепчу ему, чтобы спросил, как там насчет Америки. В конце концов Миша заканчивает разговор, кладет трубку и говорит, что Витя просил передать мне, что зарплату он мне заплатит 6 июля. "А как же Америка?" — спрашиваю. В Америку ты не летишь, говорит мне Миша. "Ну и на хрен тогда мне его зарплата!" — в сердцах бросаю я и просыпаюсь. И соображаю, что Витя умер уже почти три года назад. И что же это за зарплата, которую он мне выплатит 6 июля? Что же случится 6 июля?


5 апреля.

Позавчера задремал днем минут на пять. И приснилось. Прихожу в какой-то клуб, где всякая поэтическая молодежь. Лет 25-ти, не больше. Стихи читают, беседуют. Просят меня что-нибудь прочесть. Я не отказываюсь, озвучиваю хрестоматийное "жизнь длится в течение поцелуя…" И тут подскакивает ко мне один молодой человек, худой, бледный, глазки горят, губы дрожат. И так нервно: "Это не ваше. Это я написал". — "Как это не мое? — спрашиваю. — А как вас тогда величать, коли вы написали?" — "Меня зовут Александр Макаров-Кротков".


24 августа.

Два дня (точнее — две ночи) подряд снится Алеша Айги. Но восстановить сны не могу. Какой-то сумбур.

А неделю назад приснился Геннадий Айги. Мы лежали с ним на крыше, но не дома, а какой-то трансформаторной будки или что-то типа того. Крыша была словно из гудрона. Лежали на животах, он слева от меня, крыша была совсем маленькая, ноги болтались, я еще боялся, как бы не свалиться. Казалось, что мы очень высоко. Вокруг были какие-то пустыри, а где-то в стороне слева тянулась лента шоссе. Было довольно жарко. Мы лежали и читали стихи, по очереди, он — стихотворение, я — стихотворение. И тут меня стал преследовать страх, мол, у Айги стихов намного больше, чем у меня, вдруг в какой-то момент мне придется признаться, что больше у меня ничего нет. Но Геннадий Николаевич неожиданно вдруг куда-то заторопился, мы встали, кстати, оказалось, что не так уж и высоко, эта крыша была чуть ли не по грудь мне. Так что позора со стихами я счастливо избежал. А утром подумал, видимо, приснился он мне за пару дней до своего 70-летия, чтобы я об этом в своей газете сообщил. Что я и сделал. Правда, на это в отделе культуры мне заметили, что пытались с ним связаться, но безуспешно. Да и не смогут, коли он до сентября в деревне просидит. Могли бы хотя бы пару строк о юбилее черкнуть…

А за неделю до этого был еще один "литературный" сон. Пригласили меня почитать стихи в какой-то крошечный поэтический салон, человек 15-20 там еле помещались. Все сидели на каких-то допотопных стульчиках буквально телом к телу. Слева какая-то лестница. Словно это подвал или предбанник какой-то. Решил я читать не из последнего, а наоборот, написанное лет пятнадцать-двадцать назад. Читаю, и чувствую, что большинство стихов не помню до конца. И я начал их дописывать по ходу чтения. Мне даже понравилось, то есть то, что в итоге получалось. Однако публика как-то странно на меня стала поглядывать и начала потихоньку расходиться. К концу чтения остались лишь две девушки, ставшие меня утешать, что, мол, все было не так уж и плохо.


11 ноября.

Видел во сне Мишу Айзенберга. Оказался я в каком-то не то театре, не то доме культуры на премьере некоего спектакля. Вообще, помещение похоже на амфитеатр музея Маяковского. Действие еще не началось, я решил выйти на улицу. Причем, как ни странно, на мне белая рубашка, галстук, но нет брюк, я в одних трусах, однако это меня нисколько не смущает. Вышел я на крыльцо. Оно уже напоминало сельский клуб. Какие-то псевдодорические колонны. И стоят там актеры в какой-то униформе. Все они словно замершие. А рядом на ступеньках чета Айзенбергов. Я подошел к ним, поздоровался. Пожал Мише руку, потянулись друг к другу расцеловаться по обыкновению, но он повернулся ко мне щекой, ну и я — щекой. Так и потерлись щеками. Он недовольно отдернул голову. Я заметил, что его лицо словно покрыто слоем грима, такового розового. И лицо Алены тоже. "Да просто съемки идут", — сказала Алена. И тут, обернувшись, я увидел камеру и оператора, ждущего, когда же я уберусь отсюда.


15 ноября.

А сегодня под утро приснился сон, что я с кем-то иду по каким-то пещерам, долго иду, устал, взмок, очень жарко. Наконец-то решили сделать привал. Перед нами в каменном провале оказалось небольшое озеро. "Ну, можешь искупаться", — словно приказали мне. Я плюхнулся в воду, а там плавают стаи рыб, самых разных размеров, а пространство небольшое, и они все наталкиваются на меня своими скользкими телами.



2005 год.

15 августа

Сон: иду на работу, почему-то поздно вечером, уже темно, встречаю у редакции пьяного Сашу Левина (который не пьет вообще), потом в редакции кто-то мне говорит: а это завтрак (сухой паек) для Фанайловой, возьми, вы вместе едете. Но куда? Тем более, что Ленка Фанайлова в нашей редакции никогда не была и никакого к ней отношения не имеет. Однако продолжения сна не последовало.



2006 год.

3 августа

Приснилось, что встретил где-то в центре Диму Кузьмина, который говорит: "Саша, вышла поэтическая антология, что я составлял. Тебе гонорар причитается. Там у тебя четыре текста. Но мы платим независимо от количества стихов, по географическому принципу. Питерцам — по 15 тысяч рублей. Москвичам по 70 тысяч. Так что заходи как-нибудь за деньгами". Обрадованный, прихожу после этой встречи домой, рассказываю про гонорар, а мне говорят: "Так тебе его уже принесли, какой-то молодой человек приходил, 50 тысяч". — "Так мало? Обещали-то больше". — "Ничего себе, мало. 50 тысяч долларов".



25 сентября.

Под утро приснился Алеша Айги. Сижу в Париже в каком-то крошечном кафе, где, судя по объявлению на витрине, проходит дегустация сыров. И Алеша там — официантом. Какой-то посетитель заказал некую трубочку и кофе. Я же сказал, что пришел отведать сыров. И тут в какую-то крутящуюся колбу Алеша и хозяйка кафе стали накладывать множество всяких маленьких упакованных сыров с ценниками. Я присматривался к ним. А в это время мне принесли кофе, хлебцы и масло. Сыры, надо сказать, были недешевые. От 100 франков за крошечную упаковку. "Алеш, — спрашиваю, а сколько за кофе с хлебцами? А то у меня всего 900 франков". — "Да за это всего сотню", — ответил он. Ну ладно, думаю, несколько сыров смогу себе позволить. И в этот момент прозвенел будильник…





XI.


ДАЛЕЕ — ВЕЗДЕ




на середине мира
Вера. Надежда. Любовь.
новое столетие
город золотой
корни и ветви
москва

Hosted by uCoz