АРТЁМ ТАСАЛОВ

20 СТИХОТВОРЕНИЙ
из книги

«АГОНИЯ»

2007-2008 г.
Псков-Москва

1.
Когда умирает звезда в бесконечной вселенной,
Прикроются веки у тысячи тысячи звёзд.
Но мы не почувствуем в сердце своём перемены:
Мы грубые люди, хотя и не чуждые слёз.
Прикроются веки, и ангелов очи померкнут
Всего на мгновенье, в котором скончается век.
С умершего века историки сделают мерку,
Хоть создан безмерным, по мысли Творца, человек.
Но мы не почувствуем первые признаки смерти,
Мы будем смеяться безумному миру в лицо,
Как старые дети, как старые мёртвые дети,
Усталые формы, залитые серым свинцом.
Мы грубые люди, мы будем стонать и скандалить
Пред ангелом смерти, капризов своих не стыдясь.
Печальные звери, мы зубы сумеем оскалить
Навстречу любви, давно с ней порвавшие связь.
Когда умирает звезда в бесконечной вселенной,
Ребёнок узнает и матери крикнет — проснись!
Но мать не услышит, в забвенье бредя по колени,
По пояс, по грудь, погружаясь в свинцовую жизнь.

27 июля 2007 г.

2.
Пространство причиняет боль…
Невместный сон — в мозгу навечно,
И Бах для скрипок ре-бемоль
Кроит безмолвие беспечно.
Его послушаешь — он прав.
Но так болезненно искусство,
Что душу в клочья изорвав,
Останешься в пределах русла
Тебе предложенного — кем?
Пред кем ещё посторониться?
Итак уже горстями ем
Листвой стекающие лица.
Листвой стекающие сны…
Зима, зима не за горами!
И боль мучительной весны
Пройдёт, как школьница, дворами.

31 июля 2007 г.

3.
Как будто что-то потерял…
Быть может, душу…
Такой расходный матерьял!
А где взять лучше?
А без души совсем легко:
Как будто не был.
И только небо высоко,
Сплошное небо…

4.
Не звони мне больше, не звони…
Стали тенью чорной мои дни.
Отшутиться даже не смогу
И тебя, любимая, спугну.
Я побуду в этой черноте,
Постою на гибельной черте.
Тут свидетель может быть один —
Моей жизни страшный Господин.
Ему любо видеть как душа
Обмирает в страхе, чуть дыша.
Он-то знает — знает наперёд,
Моей жизни сокровенный код.
Что ему слеза моя и боль?
Ему сладок чувства алкоголь.
Ему дорог выверт мой в тоске,
Когда жизнь висит на волоске.
Этот волос — тонок, серебрист…
Никогда не рвётся просто так.
Пусть себе играет как садист,
Погружая разум мой во мрак.
У него такое право есть…
Только дал бы дух перевести.
И когда я складываю песнь,
Моё сердце у него в горсти.
Эти игры чорные как ночь
Эти ночи чорные как дни…
Я не знаю как тебе помочь.
Не звони мне больше, не звони.

28 августа 2007 г.

5.
Рисую стрелы и квадраты,
Круги и лестницы, цветы…
Неповторимый вкус утраты
Имеют детские мечты.
Я помню почки тополиной
Благую горечь на губах…
Мы были глиной, только глиной
В святых, безжалостных руках.

*
Не утешай меня, прохожий;
Влекись течением ума.
Пускай подарит день погожий
Тебе тартарская зима.
Вернись в уют к себе и выпей
Бокал заморского вина
За тех, кто горестною выпью,
Как мог, будил тебя от сна.

05.12.2007 г.

6.
Пока горят на сердце слёзы,
Как жидкий огненный хрусталь,
И в зале зрители серьёзны, —
Прочна иллюзия, как сталь.
И обруч этот смертоносный
Сжимает голову мою,
Когда я воздух високосный
Из черепа Адама пью.

7.
ПСКОВ

Мне этим городом дышать — не надышаться:
В моей крови давно он растворён.
По руслам улиц шляться и шататься,
В них растворяясь, некто обречён.
Быть обречённым — славное занятье:
Уже не надо думать ни о чём.
Ты просто падаешь в бездонное объятье,
Родное небо чувствуя плечом.

8.
Весной пахнуло в январе
Деревья в талом серебре
И улыбнулась непорочно
Душа застывшая в коре
Морозом схваченная прочно
Заботы траурным каре
Теснились робко во дворе
Перед безумием проточным
И память — набожный кюре
Грехи выискивала срочно
Ему же было всё равно
Он был раскладом домино
Вотще — ничейное решенье
И солнце влазило в окно
Как в сердце — кораблекрушенье
Закрой глаза свои, старик,
Расплавится в сознанье блик
Улыбки матери предвечной
Шепчи но не сорвись на крик
Прощаясь с болью бесконечной
Прощай прощай
Прощай прощай…
Свистит Давидова праща
Судьба сбывается железно
И крылья синего плаща
Тебе отныне бесполезны
Кора разорванная вот
Зима уходит и поёт
Синь поднебесная струится
Никто тебя уж не найдёт
Но всё тебе ещё приснится.

9.
ВЕСЕННЕЕ

Сумерки марта снежные искры
Обрезанный тополь в сиреневом небе
Здесь я когда-то бегал мальчишкой
Или не здесь и не я и не надо
В рамку вставлять прошлогоднее диво
Сумерки марта снежные искры
Это сейчас и шотландское виски
я ничего не сумел в этой жизни
Но удивляться безумному миру
Но изумляться игранию света
Благоговеть перед карком вороны
И на коляску глядеть с изумленьем
Там где сопит первозданное чудо
Я до сих пор получаю подарки
Толи с небес иль не знаю откуда
Денег хватало на толику хлеба
Ну а излишки всего лишь излишки
Тополь обрезанный я в этом небе
Нежная точная память мальчишки
Так уж случилось что пламенным зикром
Жизнь разгоралась себя презирая
Сумерки марта и снежные искры
Как поцелуи из отчего рая…

10.
МОСКВА

Алексею Рафиеву

Этот город, разорванный дробью веков,
И не просто веков — артиллерией Смуты,
Постепенно стал бредом ущербных мозгов, —
Воплощением сумрачной страсти Иуды.
В бесконечности смерти, в шуршании шин
Прирастают отравленной плотью вандалы…
Словно пьяная дева разбила кувшин
И сидит у воды, заголив причиндалы.
И не плачь, не рыдание тайных святых
Не помогут прозреть озверевшему люду,
Только боль безысходности выплеснет стих
На асфальт равнодушья поверивших чуду.
И тельняшку поэт разорвёт на груди,
И усталые звёзды ему улыбнутся…
Ясноглазые дети стоят на Пути —
Им дано в этой смерти от смерти проснуться.
Я сказал тебе так, потому что никак
Не могу развернуть эту ношу иначе.
Нам уже не вернуться к блаженству Итак,
И себя не найти ни в молитве, ни в плаче.
Это значит одно, это значит одно…
Бог не фраер и Он, из запасников рая
Выдает на гора этот мир, как кино
Выдают мастера, в нищете умирая.

11.
Когда расцвёл жасмин
Я не заметил
В который раз
Жасмин цветёт…
Цвести ему велить
Никто не смеет
У окна курю…

12.
Как фокусник из цилиндра достаёт бесконечных зайцев
Так из цилиндра сердца бесконечной алой гирляндой боль
То есть мысль то есть речь истекает неудержимо
Тебе уже безразлично что зрители разошлись

Молчание словно дым словно ветвистый облак
Проникло в твоё сознанье матовой белизной
А ты всё тянешь и тянешь серый канат заботы
Словно приговорённый к самозабвенью бог

13.
А мне немного ещё осталось,
Всего лишь Небо — такая малость...
Что уходить мне совсем не больно,
Да только слёзы текут невольно.

14.
Увидеть себя одиноко стоящим
Средь замертво павшей на землю листвы
Так вещая вечность живёт настоящим
В котором тебе не сносить головы

15.
ты мне уже не рада
встреча уже не та
музыкой листопада
я омочил уста
старый рукав стирает
музыку с тёплых уст
дождь на трубе играет
сказки ломая в хруст
прежним уже не буду
новым ещё не стал
листьев цветную груду
долго во сне листал
мудрость невыразима
истина не нужна
слякотное предзимье
вещая тишина

16.
ПЕСЕНКА

Белые белые стены монастырей
Белые белые стены церквей
Я обнимаю белые стены монастырей
Я обнимаю белые стены церквей
Пустых монастырей
Пустых церквей

Херувимскую тянет-потянет хор
Священник Божий нальёт теплоты в кагор
Ароматных смол насыплет на уголь дьяк
И плывёт молитва как безвёсельный чёлн во мрак

А я обнимаю белые стены монастырей
А я обнимаю белые стены церквей
Пустых монастырей
Пустых церквей

Горькие слёзы сами собой текут
Ангелы Божьи все до одной сочтут
Будет не страшно тронуться в дальний путь
Ярость и нежность мне разрывают грудь

А я обнимаю белые стены монастырей
А я обнимаю белые стены церквей
Пустых монастырей
Пустых церквей

Был или не был — разницы нет уже
Тёмная ночь воцарилась давно в душе
Боль от разлуки стала моей звездой
Ты не поверишь — самой единственной — Той

А я обнимаю белые стены монастырей
А я обнимаю белые стены церквей
Пустых монастырей
Пустых церквей

13 ноя. 2008 г.

17.
Не рыдай мене мати,
Ибо умерло что-то во мне.
Я не тот, кем ты знала меня.
Ускользаю как линь из объятий,
Исчезаю в живой глубине
Голубого огня.

В том огне
Как во сне
Шевелю плавниками исправно.
Мои круглые зенки скользят вдоль немой синевы.
И небесный гарпун в мою плоть погружается плавно,
Словно солнечный луч в океан краснопёрой листвы.

Не рыдай мене мати, не плачь, моё счастье!
Меня нет здесь, и если, привиделся кто-то — не я.
Золотые лучи искромсали меня в одночасье,
Моя рваная плоть угнездилась в аду бытия.

В голубой пустоте заблудился твой сын изначала.
Мир не принял его, как изгоя не принял народ.
Эта лютая правда однажды над ним прозвучала,
И глашатай стыдливо прикрыл исковерканный рот.

Ничего, ничего…
Это боль не навеки с тобою…
Ты сама изойдёшь словно песня на тризне моей.
Если так предначертано нам неизбежной судьбою
Что поделаешь с ней?

Не рыдай!
Уходя, исчезая в пугающей бездне,
Я хотел бы увидеть святую улыбку твою.
Вот меня окружает армада сверкающих лезвий,
Улыбнись на прощанье: я ужас бессмысленный пью.

Никогда мы не встретимся боле…
Меня нет, понимаешь? Во веки веков — меня нет.
Если сможешь — узнай, обними это снежное поле,
Пропусти в своё сердце всё живое сжигающий свет.

Там, где нет нас с тобою,
Там где кончилась истина дня,
Глубиной голубою
Ты однажды узнаешь меня.
…
Он искал совершенных,
Спустившись на самое дно…
Небо любит блаженных.
И в них обитает оно.

16.11.2008 г.

18.
ЕЩЁ ПЕСЕНКА

а уже декабрь уже зима
дай мне Господи не сойти с ума
в черноте ночей в пустоте очей
в глубине страны палачей

дай мне Господи не сойти с ума
тянет к старости стылых дней сума
голова седа и зима бела
мой неровный след замела

в черноте ночей в пустоте очей
я давно чужой и мой стих ничей
друганы мои все в земле давно
свою жизнь смотрю как кино

в глубине страны палачей
плащ печали ал на углах плечей
это Ты мне дал этот верный щит
под мечами тьмы он уже трещит

эту сказку-сон подарил Ты мне
я Тебя забыл в этой сказке-сне
и тяну во сне я молитву-нить
не забудь меня разбудить

не забудь меня
не забудь меня
не забудь меня разбудить

1 дек. 2008 г.

19.
В эту серую снежную слякоть
Я из дома навзрыд выхожу;
Что поделать, мне хочется плакать,
Остального я вам не скажу.
Остальное у вас пред очами
Пламенеет цветным витражом.
Оглянитесь — у вас за плечами
Дева Вечность — смиренным пажом.
Вы прекрасны во имя Святого,
Поднимите же очи свои!
Почему вы ещё не готовы
Встретить вестников Первой Любви?

6 декабря 2008 г.

20.
РОЖДЕСТВЕНСКОЕ

Я помню мальчика: чуть пухленькие руки,
Глаза лучатся, волосы волной.
Блаженный, он ведает разлуки,
Не чует крыльев хрупких за спиной.
Он весь — восторг распахнутому миру,
Он весь — любовь, не знавшая креста.
Ему Господь протягивает лиру,
И поцелуем трогает уста.
Не знает он сего благословенья,
Нежнейший смех пронзает небеса.
И жены ароматы погребенья
Уже готовят, выплакав глаза.

24.12.2008 г.

ОБ АВТОРЕ

Артём Владимирович Тасалов родился в 1957 г. в г. Москве. В 1976 г. поступил на естественно-географический факультет Псковского педагогического института. Окончил институт в 1982 г. В 1986 г. окончательно переезжает в Псков. В последние годы живет на два города. Женат, имеет двух сыновей. Член СП России.

Основные публикации в сети:

http://www.netslova.ru/tasalov/index.html
http://spintongues.msk.ru/artemy.html
http://gondola.zamok.net/bibl/

издана одна книга избранных стихотворений

«Живая Земля»,

Псков, 2004

http://polka.netslova.ru/book.php?id=1098555193

алфавитный список авторов.
станция: новости
многоточие
на середине мира
новое столетие
город золотой