АЛЕКСАНДР ВЕЛИЧАНСКИЙ

1940 — 1990

* * *

Был ли каждый Божий миг
мал, как мотылек?
Иль, как небо, был велик
и, как даль, далек?

Уместился в коробке
спичечном моем —
иль, как камушек в реке,
мир исчезнет в нем?


* * *

Высоко иль низко,
тяжко иль легко,
но пока Ты близко —
мы недалеко:
Ты — фитиль, мы воска
жар и холод враз,
пока словно воздух Ты
окружаешь нас.

Раньше или позже,
но в урочный час,
удаляясь, Боже,
оглянись на нас
еще не испитых
судьбою до дна,
пока даль путей Твоих
не отдалена.


* * *

Так что ж нас ждет, скажи же ради Бога —
казенный дом иль дальняя дорога?
могила, что укромнее подлога?
Души ли взвесь — бишь смесь добра и зла?
— Гнедой огонь Пришествия Второго,
и белый дым Пришествия Второго,
и черный угль Пришествия Второго,
и бледного безвременья зола.


* * *

На реках Вавилонскиих
там мы, сидючи, плакали,
поминая Сион-гору,
Сион-гору Господнюю —
поминая лишь памятно,
схоронив голоса в гортань,
по ракитам развесивши
наши гусли, пластири ли.
Полонившие нас в полон
говорили: «Воспойте нам
ваши песни сионские
со сионским веселием».
Как же Господу песнь воспеть
на земле, на безбожныя?
и 136-й псалом
мы покорно пропели им:
«Коль забуду, Ерусалим,
я тебя на чужой земле,
пусть отсохнет рука моя,
крестно знамя творящая,
пусть язык закоснеет мой,
пусть ко горлу прилепится,
коль не станет Ерусалим
солью песни — веселия».
Да припомнится ворогам,
как с веселием рекли они:
«Рушьте, рушьте до камушка
до пуста Ерусолим-град».
Дочери вавилонские,
век пребудьте бесплодные,
как бесплодна без нас земля,
вся земля иудейская.
А коль младня спородите,
пусть же враг, Богом посланный,
о камень разобьет его
раззорения нашего.


* * *

Нищий, годами сидевший у Красных ворот
Храма, был хром от рожденья и жил подаяньем.
Он попросил у Петра с Иоанном, и вот
те, углядевши в душе его свет покаянья, —
«Нету, — рекли, — у нас золота иль серебра,
но подадим от Исуса тебе исцеленье:
встань и ходи»... И колени его, как вода
тряские, мигом окрепли и, словно олень, он
ходит и скачет, как серна ль, у Красных ворот.
«Вот так хромой», — люд глядел, как скакал он средь пыли.
И многолетний обман заподозрил народ.
И исцеленного злыми камнями побили.