ДМИТРИЙ РУ.
…Проживаю в Санкт-Петербурге. Родился 8 июля 1980 г.
Являюсь лидером рок-группы Ключи от неба. Услышать можно тут:
http://www.rockgeroy.ru/view/groups/218.html
Являюсь составителем и издателем аудио сборника «Книга поэтического рока».
Как поэт печатаюсь под псевдонимом Дмитрий Ру и лишь в редких случаях
под своими настоящими именем и фамилией.
И последнее.... Владение орфографией — это как владение кунг-фу, настоящие мастера не применяют без необходимости.
СТИХОТВОРЕНИЯ
*
Знать великий дворник снова в деле —
Сквозняки заталкивает в щели.
На руки дышу, но греет вяло —
Кутаюсь в сырое одеяло.
Где-то ты на кухонных задворках
Зажигаешь газ на всех конфорках,
Для тепла распахиваешь двери.
Быстро остывают батареи.
Бабушка ворчит за стенкой: «Жуть»,
Кашляет, пытается уснуть.
* * *
Город весь пропотел и сегодня почти здоров,
От зимы излечился и вылез из-под снегов.
Мы стоим и мечтаем: «Клубники и коньяка!»,
Закадычным друзьям «Ну всё» — говорим — «Пока!»
Слышишь, парни с мечами смакуют: «Игра, игры…»
Скоро кошки, коляски, пьянчуги займут дворы.
Мы на роликах мчимся к метро, и на нас летят
Прошлогодние листья, музыка, чей-то взгляд.
Город вновь на работе, и платят ему в у.е.
Он тасует машины, словно лихой крупье.
Он тасует людей, а мы мчимся и не свернуть,
Между пальцев его пытаемся проскользнуть.
И нам больше не нужно с тобой никаких вершин.
Голубей распугав, из трубы вылезает джинн,
И нам есть, что ему загадать — ну давай борода!
Чтобы эта весна не закончилась никогда!
ЛИСТВЕННЫЙ ЛЕС В АПРЕЛЕ.
Входя в заколдованный лес в апреле
Осознаешь, ища хоть какой-то звук,
Что леса не существует, на деле
У земли выросло столько рук.
А когда, сделав над собою усилие,
Вылезает зелёное оперение и шелестит,
Осознаешь, что руки превращаются в крылья,
И что планета летит.
* * *
Зима быстро кончилась. В апреле уехала бабушка.
Мы стали как Робинзоны в пустой квартире.
Можно теперь свободно кричать тебе: «Лапушка!»
Ловить твои нежные волны в чистом эфире.
В газетах и в Интернете каждый второй рвёт связки
Что пора повернуться к востоку передом, к западу задом.
Тебе на это плевать, ты смотришь «Культуру», читаешь Гессе и сказки
Выращиваешь цветы и любуешься очередным нарядом.
А я пишу диссертацию и жду новостей.
Мы любим друг друга и сверху нам потакают.
И суть потихоньку становится всё ясней
Словно глаза к темноте привыкают.
* * *
Тихо и без лишений.
Клубы, работа, сон.
Вместо креста на шее
Сотовый телефон.
Старых друзей не чаешь
Вывести из пике.
Знаков не замечаешь.
Зрение на замке.
* * *
Прочь от апломба скорости и газет.
В место, где развалившийся сельсовет,
Пара собак, да редкие рыбаки.
Русская печь, ухваты и чугунки.
Ты варишь борщ, я рядом колю лучины.
Мы друг от друга почти что неотличимы —
Мимика, жесты, мысли, поступки, взгляд.
Так же бывают похожи сестра и брат,
Только они от крови, а мы от Бога.
Прячется в лес растерзанная дорога.
Начался дождь. На лужах растут нули.
Борщ закипел и капает на угли...
Здесь мы сажали дуб, наш семейный дуб.
Дремлем нагие до часа или до двух,
Если не будит сигналами автолавка.
Тут среди книг Тарковский, Шекспир и Кафка.
Нет электричества сутками напролёт,
И телефон, как водится, не берёт.
Здесь одиночество наше безумно сладко.
На чердаке два спальника и палатка —
Можно исчезнуть где-нибудь на реке.
В небо смотреть, устроившись в гамаке,
Лакомиться черникой и земляникой,
И наслаждаться жизнь простой и «дикой».
Зная — река смывает любую грязь,
И неразрывна наша с тобою связь.
* * *
Река обмелела. Там больше не ходят суда.
Там летом во время дождей торфяная вода.
Ей вслед опустел целый хутор, зарос иван-чаем.
Сидим на мостках, и как дети ногами качаем.
Развалины шлюза, обломок бетонной плиты.
Какая свобода — вдвоём посреди пустоты.
Осевшая баня, у дома остатки плетня.
Возможно, так выглядит рай для тебя и меня.
Возможно, что люди, здесь жившие по берегам,
Уехали в город и хутор оставили нам.
И может быть именно здесь, только здесь и сейчас,
Покой и бессмертье лежат под ногами у нас.
МАЛЬЧИК-АРАБ.
Ночью, когда обрастаешь песчаной шерстью,
Город до самого верха заправлен нефтью.
В ней плавают люди и постепенно тонут.
Мальчик-араб отдыхает — его не тронут.
Самое время поставить везде растяжки.
Тогда были марки, теперь у него есть пряжки
Британца, американца, ещё еврея.
А у отца их целая галерея.
Но скоро неверные хлынут на абордаж.
Кто-то из банка в банк перебросит транш.
Нефть, осушая город, уйдЁт вовне,
И обнажит людей на шершавом дне.
У этих людей две жизни и свой завет,
Чаще у них в пустыне зелЁный цвет.
Мальчику кто-то броском передаст «калаш».
Солнце начнЁт горячий свой репортаж.
ЖЕНЕ.
Ты носишь мои рубашки,
иногда джинсы.
Терпеть не можешь,
когда я бегу на красный.
Любишь сережки из дерева,
не любишь клипсы.
Вместе со мной утверждаешь:
жизнь — это классно.
Тоскуешь когда
Я не ночую дома.
Смотришь до утра телевизор,
давишь зевоту.
Я тоже не сплю,
на город смотрю с балкона,
И каждое утро звоню тебе на работу.
И пламя в камине нашем не угасает.
Ты пишешь мне письма по электронной почте,
Когда на работе скучно и нечего делать часами,
А телефон надоел.
Далее многоточье.
…………………………..
* * *
Он несколько дней молился не прерываясь,
Смыла с души молитва последний грим.
Уснул и лежал неделю, не просыпаясь,
И мир что всегда за кадром сиял пред ним.
Проснувшись, он жил в соответствии с эпилогом.
Кому-то успел на прощанье помочь советом…
И как-то под утро тихо смешался с Богом,
Как свет фонаря — постепенно — с рассветом.
РОЖДЕСТВО.
Утро постновогоднее.
Даже скорей пост пост.
Медленно пробирается
В пряди твоих волос.
Красишься перед зеркалом,
Думаешь ни о чЁм.
Только ночнушку комкает
Крылышко за плечом.
* * *
Лёша послушай, беспомощен ваш альянс —
Любовь, как и смерть, случается только раз.
Всё остальное — жалкие муляжи —
Отбрасывай все фальшивки, ищи, кружи.
Пускай это будет Харьков, Караганда.
Любовь, как и смерть, случается навсегда.
И после плевать на старость и целлюлит.
Поверь, говорящий знает, поэтому говорит.
Как будто от Бога перехватил пакет,
Вскрыл, прочитал — больше вопросов нет.
НА ЛАНСКОМ ШОСЕЕ ВЕСНОЙ.
Под действием солнца с неба сошёл металл.
Облака тают как мыльные пузыри.
Была б моя воля, я бы нарисовал
На гербе города двуглавые фонари.
Гуляй по Ланскому, от света сходи с ума!
И голубям тепло на антенных ветках.
Зима уступает жизни, и даже дома
Косят под молодых, стоя в железных кепках.
В этом городе, музыканты встречаются чаще, чем тополя.
Весной они играют на каждом углу.
Кочуют по коммуналкам в поисках какого-нибудь жилья
Найдя его, засыпают только к утру.
И хочется перематывать вновь и вновь —
Мальчишка шагает по улице на руках
Навстречу своей любви, а моя любовь,
Едет ко мне на роликовых коньках.
* * *
Душа иногда ржавеет от быта. Нужна ей смазка.
И мир мне идёт на помощь — начинается чехарда.
И солнце уже не солнце, а лазерная указка,
Попробуй-ка догадаться, куда.
Душа иногда ржавеет от смеси, совсем не сладкой,
Компьютера и посуды, трубы за слепым окном.
Но бог тогда сушит феном деревья, а после складки
Разглаживает на лужах невидимым утюгом.
Душа иногда ржавеет. Бывает, ржавеет крепко.
Тогда у меня есть шкурка, под раковиной в углу.
Так ею в порыве чищу, что с потолка побелка
Осыпавшись, превращается в облако на полу.
И вот я сижу на стуле. Довольный, слегка чумазый.
И вдруг исчезает что-то. Нет прежнего куража.
Реальность встает на место. Так ставят на место вазу
Когда в ней цветы завянут от праздников и ножа.
Но только душа сверкает, очищена и свежа!
станция: новости
волны
на середине мира
новое столетие
город золотой
