АНДРЕЙ САННИКОВРодился в 1961 в г. Березники Пермской области, публиковался в журналах «Несовременные записки», «Урал»,
«Октябрь», «Крещатик» и др.,
в «Антологии современной уральской поэзии». Автор книг стихотворений «Прерафаэлит» /1999/, «Подземный дирижабль» /2004/, «Луна сломалась» /2006/,
«Ангельские письма» /2007/. Лауреат премии Павла Бажова /2007.
НЕ О РЕМЕСЛЕ
стихи. *** Сколько беды — отойди, не хочу ни говорить, ни думать. Я почему-то не умер — молчу. Рифма локоть. Господи, слышишь ли Ты меня? Господи, день ото дня и день ото дня. Но не сейчас, а после. Близкие переиначат. Господи, правда ли, что это Ты? Грядки, цветущие эти кусты — что-то значат. *** По всем мастерским, где художники пухнут в грязи, как дети от голода, если у взрослых есть войны — дай руку! — и я поведу тебя. Только гляди: я предупреждал тебя. Предупреждал тебя. Помни. По всем городам, где катается каменный шар, ломая дома, обдирая железо до крови, — нет, не закрывай глаза — я тебя предупреждал. Я предупреждал тебя, предупреждал тебя — помни. По рельсам нагретым, внутри поездов, везущих тротил и дешёвое тёплое мясо — мы будем идти, ощутимые, как длинный вздох. Не бойся, ведь я тебя за руку взял, не пугайся. По этой стране, мимо белых поленниц зимы, по этой земле, по золе, пересыпанной снегом, мы будем идти и идти, невредимы, одни, под этим, начавшимся как бы неявно — гляди — молочным, обильным и всё заливающим светом. *** В то время, когда на часах ещё нет и семи (о том же, о чём это время — ещё и поосно — ещё и отснятый, синхронно озвученный поезд — но только не дочь, только Боже её сохрани!), когда на весу на ветвях это сердце поёт — короткое горло наполнено лёгкой водою по-птичьи, по-жабьи (точнее!) — по-бабьи, по-вдовьи, неостановимо! - когда этот мёрзнущий пот — когда на листве — но к восьми — ни сластей, ни листвы, ни стёкол стеклянных, ни даже уже половины восьмого — не стало — восьмого — не нужно, не видно — ни даже уже — полвосьмого — ни даже вины. *** ... Я не люблю — о ремесле. Но две пугающие совпаденьем строчки скорее говорят не о судьбе, а говорят о медленной отсрочке. Обилен Бог, а на миру — страшней. Заглянешь в этот вытянутый воздух — щепа на птичьих крыльях у теней, летящих парой, но как будто — порознь. Когда на небо смотришь, то глаза его почти не видят — будто лопасть проносится — а разглядеть нельзя — и помнишь только тесноту и лёгкость. волны на середине мира станция новое столетие город золотой корни и ветви озарения |