Для начала — несколько замечаний oб андеграунде конца 20 столетия, его контексте и его роли в современной культурной ситуации. Литературный андеграунд Москвы и Петербурга (тогда Ленинграда) в общую культурную ситуацию СССР не попадал, но именно такое непопадание было его целью. В поэзии авторов, составивших литературный андеграунд, много идей эскапизма. То есть, намеренного и полного отказа от компромисса с существовавшей культурной ситуацией. Советской, с оттенком империализма, и буржуазной. В Петербурге преобладала идея поэзии метафизической и культурологической. В Москве — идеи, близкие к идеям футуристов. И то, и другое крыло явились крупнейшим депозитом идей досоветской культуры. Кроме того, ряд запрещённый официальной властью текстов и авторов был сохранён именно в среде литературного андеграунда.

В современном обществе чётко выраженных противостояний буржуазного и антибуржуазного нет. Долгое время бытовало мнение, что всё оригинальное находится в подземке; то есть, массовому читателю и зрителю недоступно. Сейчас это мнение почти не слышится. Однако спрос на оригинальные факты культуры достаточно высок. Общие процессы изменения сознания и языков частью вызывают интерес, частью настораживают. Искусство во всех своих областях всё смелее прибегает к эпатажу, иронии. Объём исследуемых текстов растёт с катастрофической быстротой. Единого контекста в филологи, да и лингвистике — нет уже давно. Почва для возникновения радикального изменения к лучшему кажется неблагоприятной. Тем важнее хорошо выстроенная линия обороны, опыт которой был у авторов литературного андеграунда Москвы и Петербурга. Идея сохранения личности и её связи с Первообразом — одна из основных идей искусства, и она у многих авторов литературного андеграунда присутствует.

В современном искусстве достаточно новых и смелых методов, однако работа с этими методами меня лично не всегда устраивает (авторы генерации «Дебюта», и авторы так называемых «Песен русского воскресения»). Кроме методов достаточно живых и трепетных тем. Но обращение к ним носит характер профанации. Так что между Иеромонахом Романом (а не Александром Матюшиным) и «Псалмами» Сапгира я выберу последние, несмотря на их спорную форму и некоторую надменность. Кстати сказать, требование каноничности от автора, писавшего в жёстко антирелигиозной среде более чем странно. Хотя и встречались вполне гармоничные авторы: (Леонид Сидоров и Николай Шатров, знакомый с авторами группы Чарткова). Именно эту линию литературного андеграунда я считаю оптимальной для тех лет. Но иторическое развитие поэтического языка высказалось за Лианозовцев, а именно за Всеволода Некрасова и Генриха Сапгира. Игорь Холин явился начатком довольно сильной линии концептуалистов, которая теперь мне кажется не актуальной. Интереснее его конкретистские опыты.

Современная русская поэзия, пережившая в 90-е довольно сильный взлёт, теперь обладает довольно большим и сильным корпусом авторов (годы рождения 1964 — 1972). Однако почти всем авторам не хватает мировоззрения (именно об этом и писал Сергей Завьялов в «Людях в чёрном плаще») и опыта работы с уже имеющимися идеями. А этому весьма можно поучиться у лианозовцев. В современной поэзии идеи ОБЭРУ и футуристов снова стали актуальными. Но не менее интересна и работа с ними, которая была у Лианозовцев. Которые создали ту поэтическую просодию, в которой мы все пишем.



Во второй половине пятидесятых в неофициальной поэзии заявляет о себе Лианозовская группа. Это группа российских художников и поэтов, первоначально собиравшаяся, в барачном доме на станции Лианозово, где в 1950-е гг. жил Оскар Рабин. Название выбрано по станции Лианозово, район Свиблово. Ее духовным центром была семья Е. Л. Кропивницкого он сам, а также его жена, сын и дочь, тоже художники. О. А. Потапова, Лев Кропивницкий, В. Е. Кропивницкая. В группу, ставшую одним из самых значительных очагов русского неофициального искусства периода «оттепели», входили также художники В. Н. Немухин, Л. А. Мастеркова, Н. Е. Вечтомов, поэты В. Некрасов, Г. В. Сапгир, И. Холин, Ян Сатуновский. Их творчество, разное по стилю, соединяло лирическую откровенность «черного юмора», резкой социальной сатиры с элементами исторического авангарда, уже прошедшего школу ОБЭРИУ.

Лианозовцы ценили в поэзии новизну, поэзию формы. Зачастую их творения скупы на слова и требуют чтения глазами (особенно творения Всеволода Некрасова). Зато в видении связей между словами они очень похожи на ОБЭРИУтов: Хармса и особенно Александра Введенского. Лианозовцев можно назвать московскими ОБЭРИУтами. Сходство подчёркнуто тем, что Сапгир и Некрасов известны как детские поэты. Так же, как Хармс и Введенский. Легко вспоминается, будто со дна детства всплывает радуга, хармсовское: «Жили в квартире сорок четыре весёлых чижа». Не менее легко вспоминается и сапгировское: «Погода была прекрасная, принцесса была ужасная». Однако искры смыслов, блеск и форма были только частью того, что лианозовцы искали в поэзии.

Прежде всего, это стихи очень серьёзные и совсем не привычные для советского времени. Темы смерти и веры в Бога, отношение к проявлениям советского режима, как к проявлениям абсурдным — составили их особенную философию. Можно сказать, что Лианозовцы в поэзии достигли утончённой пластики, позволяющей располагать в произвольном порядке уже имеющиеся фрагменты — концепты. И всегда оказывалось, что нравственная компонента (если она присутствовала) только усиливалась, а ложь осыпалась как шелуха. Поэтический мир Лианозовцев фантастичен. Не удивительно: то было время начала освоения человеком околоземного пространства космоса. Этот мир противоречив: прошедшая война знакома всем Лианозовцам не понаслышке и не только с героической стороны. Но это мир честного отношения к себе и к слову. Творчество Лианозовцев стало известно на западе довольно рано, в семидесятые. В 1973 году стихи поэтов Лианозовской группы вошли в антологию Константина Кузьминского «Голубая лагуна»$ это было одно из первых изданий русской неофициальной поэзии вообще. Долгое время стихи писались и читались только своим. В то время за подобные стихи могли дать десять лет лагерных работ. Творчеством Генриха Сапгира, Игоря Холина и Всеволода Некрасова сейчас занимаются некоторые американские филологи слависты. Почти вся молодая поэзия Москвы, да и не только, в последние годы так или иначе питалась творчеством Лианозовцев. Их вклад в развитие современного поэтического языка и русского языка вообще пока что не вполне доступен пониманию. В то время, когда многие поэты следовали по накатанной колее, Лианозовцы ищут новое звучание, предвосхищая, предугадывая и как бы приоткрывая перед читателем будущее языка. Поэты этой группы обладали высокой культурой. Не только в общем смысле, но и в частности. Культура слушания и культура чтения в условиях сопротивления сталинской цензуры не только не потерялись, но и развились. Сапгир переписывал всё понравившееся ему от руки в кожаную тетрадь, как сделал бы это поэт девятнадцатого столетия. Не случайно у Сапгира так много поэтических обращений к веку Пушкина. Стихи Лианозовцы читали, в основном, друг другу и ближайшим знакомым. В это время поэта как-то мало задумывались о том, выйдут ли их книги, и как их примет широкая публика. Радостью было прочитать только что написанную поэму своему приятелю, несмотря на коммунальный шум. Лианозовская группа — не только сообщество поэтов и художников, но и опыт человеческих отношений в условиях всеобщей мнительности. Поэзия этих авторов — поэзия живая и экспериментальная.


ВСЕВОЛОД НЕКРАСОВ родился в 1934 году. Вместе с Яном Сатуновским вошёл в группу Лианозовцев. Один из первых в русской поэзии сумел показать, что поэзия для глаз не менее важна, чем для слуха. Один из первых авторов так называемой визуальной поэзии. В его стихах важно написание: столбцом или строчкой, важен разрыв внутри строки или связка между двумя соседними строчками.


ГЕНРИХ САПГИР родился в 1929 году, умер в 1999. В Лианозовскую группу вошёл в середине пятидесятых. Известен как детский поэт и как автор сценариев к классическим мультфильмам: «Принцесса и людоед». В 1965 году пишет книгу «Псалмы». «Псалмы» — один из фактов поэтического переложения книги богослужебной на язык поэзии светской злободневной. Автор не «переписывает» Псалтирь, он её читает, находясь в имеющихся обстоятельствах. Порой это тайное чтение, совершаемое за закрытыми дверями комнаты в коммунальной квартире, прерывает в полном смысле слова вражеский шум.


ИГОРЬ ХОЛИН родился в 1920 году, умер в 1999. Один из поэтов, прошедших войну, как и Ян Сатуновский. Его поэзия — слушание фрагмента в целом и установление связи между разнородными фрагментами, или концептуализм. Цель концептуализма — обретение нового смысла в написанном прежде и даже другими людьми. Подобно авторам средневековья, Холин как бы отказывается от авторского права. Его вполне устраивает повторение уже имеющегося, но с привнесением своего тепла, своей личной интонации, частицы своего разума в написанное. В ранних стихах много сатиры на советский режим, много чувственной и бурной стихии. В последние годы поэзия стала более спокойной, обращённой целиком во внеземное, или метафизической. Холин — автор нескольких прозаических произведений. Среди них есть воспоминания о Святой Земле.