|
ПЁТР БРАНДТ
ПОСЛЕДНИЙ ГЕРОЙ*** Доброе утро, последний герой
Доброе утро, последний герой Здравствуй, последний герой! В. Цой Кто взлелеял тебя, тот и губит. Кто он был, лицедей, или вор? Возлюбившие больше не любят, Но теперь не о них разговор. Этот дом безобразен и душен, И смердит в окаянном дыму. Тот, кто плакал — давно равнодушен, Но мой взор обращён не к нему. Тот, кто время мгновеньями мерит, Кто горел вдохновенным огнём — Не единому слову не верит, Значит, мы говорим не о нём. Ну а тот. кто сражался без страха, И не раз воскресал наяву. Не способен подняться из праха, Значит, я говорю не ему. 2007 СИНАЙ Был худощав он и высок, Настолько крепок был, что, смог, Взобравшись на гору крутую Не осквернить тропу святую, Кошмарной судорогой ног. В безумстве помыслов своих Пройти сквозь стены суеверий, Не разорвав своих артерий, Всей кровью, закипевшей в них. Вдыхая, не спалить ноздрей У стен нерукотворной кущи, Не изнемочь от язвы жгущей Неизлечимых волдырей. Частями черепа и лба Не сплющить мозг свой человечий, Не раздробить костей предплечий И позвоночного столба, Услышав вопль совокупный И благодатный и преступный Всего народа своего, Всех разом — избранных и званых, На перепонках барабанных, Не лопнувших в ушах его. Сверкнув в ночи, как фейерверк, Его рассудок не померк, Не оскудел под грозным взором И титаническим напором Испепеляющих лучей Нечеловеческих речей, Напутствий: до скончанья века, Куда идти, к кому, когда, Однажды, раз и навсегда, Здесь сказанных для человека. Под горной высятся грядой Твердыни веры молодой, Бесспорным вечным постулатом. Из глубины веков горя Лазурью, киноварью, златом, Синайского монастыря. 2007 ИЕРЕМИЯ В единобожном стане Иудейском В дом, где гордятся верой без порока, Весть о несметном полчище халдейском Принес гонец, вернувшийся с востока. Сосредоточась в защищённой зоне, Одеты в боевое облаченье, Стоят в одном бессменном гарнизоне, Войска и городское ополченье. В них — подлинное воинское рвенье, Трепещет враг от одного их вида, В них красота, отвага и терпенье, Самсона, Моисея и Давида. С звездой Давида на могучей вые Стоит под сенью масляничной кроны Возглавивший отряды боевые Начальник Иудейской обороны. Смиренный раб закона Моисея Чья грозная военная судьбина Соединила веру Елисея С суровость и мужеством Навина. Кольцом бездомных нищих окруженный Как гром с небес на город снизошедший, Как ураган, чумной и прокаженный, Идет в толпе бродяга сумасшедший. С кудрявой головы его свисают Зелёные оливковые ветки. Народ над ним смеётся и бросает Ему вдогонку мелкие монетки. Он шел сюда тропою караванной, И видит в нем случайный встречный ныне, Не торжество земли обетованной, А черный смерч египетской пустыни. Толпу и веселит и раздражает Сей судия, явившийся до срока. А душу леденит и обжигает Ужасный взгляд библейского пророка. — В своем геройстве, глупом и убогом, Эй, вырожденцы избранного рода, Господню казнь почуяв за порогом, Сегодня вы ревнуете о многом. Убийцы и растлители народа! Беда живущим в мире обольщений. Их праведность — напрасное раденье. Не избежать заслуженных прещений, Народам прогневившим провиденье. В отваге оправданья не ищите. Идет с востока грозная колонна. Встречайте же её и трепещите, Вы, будущие слуги Вавилона! 2002 КАРАНВАЛ В ПЕТЕРБУРГЕ Гремят по крышам ветры злые, Срывая жесть, сгоняя птиц. Роняют в ночь глаза слепые Слова с заплаканных ресниц. Последних вёсен адресатом Санкт-Петербург, не жив, не мертв, Кладет цветастые заплаты На бельма порванных мехов. Вино разлито по асфальту. Читать ли пятен дикий текст... Или живым кусочком смальты Над куполом увидеть крест? ПЁТР БРАНДТ
на Середине мира. Трожество Православия: стихи Вино одиночества: новые стихи эссе Петра Брандта о Саше Попове. на середине мира кухня вера-надежда-любовь Санкт-Петербург Москва многоточие новое столетие озарения |