УИЛЬЯМ ШЕКСПИР
КОРОЛЬ РИЧАРД ВТОРОЙ
КОРОЛЬ РИЧАРД ВТОРОЙ
АКТ ЧЕТВЁРТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ:
зал в Уэстминстере.
зал в Уэстминстере.
Входят, представляя парламент, Болинброк, Эмерли, Нортумберденд, Перси, Фитцуотер, Суррей, Священник Карлайл, Аббат Уэстминстера и другие. А так же герольд, офицеры и Багот.
БОЛИНБРОК
Позвать Багота.
Итак, Багот, без страха говори,
что знаешь о кончине Глостера;
кто вместе с королём виновен был
в его безвременной кончине?
БАГОТ
Передо мной лорд Эмерли.
БОЛИНБРОК
Кузен, встань здесь и опознай его.
БАГОТ
Лорд Эмерли, я знаю, ты речист;
и речь твоя бежит вперёд событий.
В тот мрачный день, когда убит был Глостер,
ты вымолвил: "То не моя рука
имеет власть к спокойствию двора
и бунт в Кале унять, и мысли дяди".
Я слышал больше — позже; ты сказал,
что отказался бы от ста тысяч корон
по возвращенье Болинброка в Англию,
добавив, что английская земля
поглотит Ричарда.
ЭМЕРЛИ
Здесь принцы и дворяне;
о чём же мне с плебеем говорить,
не обесчестив звёзды на гербе,
а выразив, как должно, снисхожденье?
Однако, вижу, честь моя задета
его помазанными клеветой устами;
в ней слышится прикосновенье смерти,
отпущенной из ада. Да, плебей, ты лжёшь,
и что бы не сказал — всё ложь струится
в крови твоей, и грязной и бесчестной,
ей брезгует мой благородный меч.
БОЛИНБРОК
Багот, умолкни! Ты уж всё сказал.
ЭМЕРЛИ
Мне думается, перед всем собраньем
нанесено бесчестье было мне!
ФИТЦУОТЕР
Когда предатель ищет оправданий,
слова мои, лорд Эмерли, к тебе.
Ты весь теперь как в полдень и на солнце.
Я слышал, как ты подло заявил,
что невиновен в убийстве Глостера.
Смени хоть двадцать жизней: ложь ясна,
и остриё той лжи вонзится в твоё сердце,
то будет мой клинок.
ЭМЕРЛИ
Ты трус, и не тебе
меня поранить: день тебе дарую.
ФИТЦУОТЕР
Нет, ради наших душ, давай ответ сейчас.
ЭМЕРЛИ
Ты проклял сам себя; так провались же!
ПЕРСИ
Лорд Эмерли, ты лжёшь, честь Фитцуотера задета,
и ты обязан дать немедленно ответ.
Я от себя хотел сказать, тебе в лицо:
все козни и обманы, что творишь
приносят смерть. Ты слишком уж наточен.
ЭМЕРЛИ
Наточен, да — и даже руки эти
теперь намного яростнее стали
нацелены в лощёный шлем стыда.
ОДИН ИЗ ЛОРДОВ
Вот горсть земли; лорд Эмерли, к ответу!
Твои наветы оскорбляют нас,
так пусть они в ушах предателя завоют
от солнца к солнцу. Честь моя велит
пресечь измену. Эмерли, вот вызов.
ЭМЕРЛИ
Кто вызывает? Что ж — я против всех.
В груди окрепла сотня душ —
ответить вам, пусть вас и двадцать тысяч.
СУРРЕЙ
Обман! Свидетель небо — здесь обман!
ФИТЦУОТЕР
Суррей, ты лжёшь!
СУРРЕЙ
Бесчестный ты слуга!
Ведь сам ты лжёшь, ты оскорбил мой меч,
пытаясь обличать, впадая в ярость,
и лжи отец ведёт тебя ко лжи,
чтоб целовать с землёй отцовский череп.
Итак, то испытание и дело моей чести;
когда не трус, то нынче ж отвечай.
ФИТЦУОТЕР
Ну, закусил удила, коренной!
Когда я ем иль пью, живу, вздыхаю —
сражусь с Сурреем, будь он трижды проклят,
поскольку лжец он, лжец и трижды лжец,
он весь кривой, я выпрямлю его!
Мир подлых новостей невыносим,
и Эмерли в нём — первый мой противник.
Узнайте все: я слышал от Норфолка —
он по навету Эмерли был изгнан —
о двух наёмниках, что герцога в Кале убили.
ЭМЕРЛИ
Все, кто в дни наши верен благочестью,
не сомневаются, что Норфолк — враг;
и честь свою ему не возвратить.
БОЛИНБРОК
То прошлые дела, о них не станем;
Норфолк был удалён — как должен был,
он враг нам, и не зря он был лишён
земель своих и прочих привилегий.
Вернётся к нам он — с Эмерли сразится.
КАРЛАЙЛ
Невиданный доселе день совета!
Ведь изгнанный Норфолк сражался долго,
Христовым именем запечатлевши земли,
служа мечом Крестовому походу
против поганых: турков, сарацин.
Со славою войну закончив, он вернулся
В Италю, в Венецию, там умер,
и тело его предано земле,
а чистая душа у ног Христовых,
Кто был сеньор его и полководец.
БОЛИНБРОК
Отец, ужель нет Норфолка в живых?
КАРЛАЙЛ
Милорд, он умер — так же, как я жив.
БОЛИНБРОК
Покойся с миром, добрая душа,
на лоне Авраама! Божией заботой
ты выше нынче наших разбирательств,
в которые мы впутали тебя.
Входит Йорк со свитой.
ЙОРК
Ланкастер, нынче я к тебе явился
от Ричарда, кто в узах, чья душа
оставила тебе права наследства
и власть своею царственной рукой.
Трон твой, и ты наследуешь Ричарду:
Итак, да здравствует король Генрих Четвёртый!
БОЛИНБРОК
Итак, трон мой.
КАРЛАЙЛ
Да запретит Господь!
Милорд, скажу я нелицеприятно,
и ты не запретишь мне говорить всю правду.
Пред Богом нет иного короля,
довольно и того, кто коронован —
Второго Ричарда. Пока он жив,
другой король здесь просто самозванец.
Вы все, кто здесь — скажите, кто король?
И кто из нас не королевский данник?
Здесь самозванцы все — ведь всем по нраву
бесправие и самозванства лесть.
Король есть образ всей Господней силы,
его носитель, избранный слуга,
короной славится во временах
и судьбы подданных несёт на раменах,
как без него? Да запретит Господь вам!
Иль не по нраву душам небо христианства?
Вот гений ваш — он чёрен и лукав!
Я обращаюсь к подданным: скажите —
во имя Божье станем за корону!
Здесь Хатфорд нынче назван королём;
что ж, коронуйте. Вот моё реченье:
земля смешается с английской кровью,
и будущее к нынешнему взвоет,
кляня всю глупость нынешнего дня.
Добро б вам в битве с турками погибнуть,
потомок к предку и сородич к брату.
Бесчинство, ужас, страхи и мятеж
придут на эту проклятую землю,
Голгофа — имя ей, от наших черепов.
Когда же дом на дом пойдёт войною,
произойдёт плачевнейшая битва,
и задрожит убогая земля.
Опомнитесь! Остановите ужас!
Не то сердца потомков проклянут вас.
НОРТУМБЕРЛЕНД
Сэр, проповедь чудесная; молитвами твоими,
ты арестован за призывы к бунту.
Лорд Уэстминстер, препоручаю вам
заботу о Карлайле до суда.
Но кто идёт сюда, смотрите, лорды!
БОЛИНБРОК
Высокородный Ричард, Плантагенет гордый,
со свитой; без доклада, точно странник;
где же герольд?
ЙОРК
Я сам его посланник.
Уходит
БОЛИНБРОК
Милорды, вы задержаны, под стражей
и будете все призваны к ответу.
Чуть-чуть мы свяжем вашу доброту,
и вы нам для сего подайте руки.
Возвращаются Йорк с Королём Ричардом и офицерами, несущими королевские регалии.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Увы мне, был я в прошлом королём,
регалиями был я очарован,
я царствовал. Теперь пора учиться
обману, лести и коленопреклоненьям.
Вся жизнь моя теперь — лишь плод печали.
Ещё я помню вкус досужей славы.
Молчат, молчат! А раньше мне кричали
"Да здравствует король!", как ко Христу Иуда.
Нашёлся из двенадцати один,
а у меня — ни одного из тысяч!
Господь, храни властителя! Молчат.
А где аминь? Будь я святошей, клерком,
сказал бы я: аминь! Так вот: аминь!
Я не король; затем, аминь и мне.
Чем вашему величеству могу служить?
ЙОРК
По повеленью власти, доброй волей
ты складываешь бремя полномочий,
и власть свою, и знаки этой власти
передаёшь Ланкастеру.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Так дайте мне корону.
Дражайший наш кузен, прошу, примерь венец
из рук моих — и из руки твоей.
Глубоко на челе златой венец,
как два букета замерли в объятье;
один из них воздушен, он весь полый,
другой склонился, влажный от воды.
Он согнут, полон слёз, почти как я,
печаль вкусивший при твоём величье.
БОЛИНБРОК
Мне кажется, ты склонен примириться.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Моя корона — я, а в ней печаль струится.
Ты отнял у меня и славу, и регалии;
печаль тебе не взять, ведь я король печали.
БОЛИНБРОК
Венец твой и заботы мне умножит.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Заботы те — моих скорбей не уничтожат.
Забота в том, что нет забот: ведь старые исчезли!
Твоя ж забота — новый груз железный.
Свободен стал от тяжести земной,
отдав корону. Только грусть со мной.
БОЛИНБРОК
Итак, желаешь ты обряд продолжить?
КОРОЛЬ РИЧАРД
О нет, нет! О! Я буду только лишним.
Чтоб завершить обряд, тебе не нужен Ричард.
Послушай же меня, за Ричарда скажу:
снимаю с головы всю тяжесть муки,
и скипетр, что мне отягощает руки,
я гордость рыцарства из сердца вырываю,
оплачу спесь и смою прочь с души,
своей рукой отдам свою корону,
и мой язык мой уничтожит сан,
всю церемонность выдохну из лёгких.
Я пышность и величие забуду,
Владенья, дани, подати — забыл,
указы и декреты отменяю.
Прости мне, Боже всё, в чём был неправ король!
И Бог свидетель мне — я буду верен клятве.
Когда нарушу — пусть всего лишусь я
и карой будет мне твоё великодушье.
Тебе же долгих лет на Ричардовом троне,
когда же Ричард лжёт — пусть он в аду потонет.
Храни, мой Боже, Гарри короля — взывает Ричард —
даруй ему сто лет, блеск солнца и величье.
Продолжить?
НОРТУМБЕРЛЕНД
Нет, достаточно: прочти же
указ, вот этот; он о преступленье,
что ты свершил и спутники твои
против собранья лордов и страны.
Когда их огласим, сердца людей
тебе запросят участи тяжёлой.
КОРОЛЬ РИЧАРД
И я всё это сделал? Стало быть,
паденье продолжается? Милорд Нортумберленд,
неписанная сила твоей власти
бесстыдно славное стяжала войско;
Ты хочешь огласить указ? Читай,
то будет небывалое явленье —
законное сверженье короля
и разрушенье всех законов чести,
лишь слух дурной и от небес проклятье.
Итак все вы, стоящие вокруг,
пока моё убожество вещает,
скорее умывайте руки ваши —
вот как Пилат; дорога мне готова,
вода ж не смоет ваших преступлений.
НОРТУМБЕРЛЕНД
Милорд, смирись; читай скорей указ.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Глаза мои в слезах, я букв совсем не вижу,
от соли слёз моих совсем ослеп,
но вот предателей своих я вижу.
Когда в себя свои направил очи,
себя нашёл виновным до конца;
я влил мою единственную душу
в надменную фигуру короля;
Здесь слава рабствует, великолепье низко, величие в слугах, а власть сурова.
НОРТУМБЕРЛЕНД
Милорд —
КОРОЛЬ РИЧАРД
Нет, я не лорд рабам высокородным,
не господин я людям, безымянный и безродный,
нет у меня того, что есть в указе,
всё отнято. Увы мне, горе мне!
Когда родился много зим назад,
не знал я, что несёт мне моё имя!
Я лучше буду снежным королём,
растаявшим от солнца Болинброка,
что изгоняется глотком воды.
Король, король — не велико добро,
ведь слово моё в Англии как стерлинг.
Подайте зеркало; мне надо посмотреть,
что за лицо теперь в нём отразится,
с тех пор как проиграл себя Ричард.
БОЛИНБРОК
Кто там, несите зеркало скорей.
Слуга выходит
НОРТУМБЕРЛЕНД
Изволь читать, покуда ищут зеркало.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Твои толчки меня низводят в ад.
БОЛИНБРОК
Не беспокой его, милорд Нортумберленд.
НОРТУМБЕРЛЕНД
Но лорды ждут, что будет оглашенье.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Я огласил всё, и сего довольно,
до той поры, покуда в небесах
мне не предъявят свитой прегрешений.
Возвращается слуга с зеркалом.
Подай мне зеркало, и я начну читать.
Не глубже ли морщины? От ветров,
что пронеслись над этой головою,
не глубже ль раны? Льстивое стекло!
Ты как хваления моих придворных,
обманываешь! Это ли лицо
повелевало этим домочадцам
и содержало тысячи людей? И это ли лицо
как солнце над изгнанниками было?
Оно ль свершило множество падений
и, наконец, попало к Болинброку?
На нём сиял британской славы свет,
и не стереть его британских черт.
Разбивает зеркало
Теперь осколков сотня — нет стекла.
Внимай, король молчащий, сей тщете.
Моя печаль вот так мой лик разбила.
БОЛИНБРОК
Твоей печали тень — всего лишь тень печали! —
разбила отраженье.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Повтори!
Что, тень печали? Ха! Итак, смотри:
напрасно я грустил? И лгу во всём?
Все жесты жалобы и жалобные звуки
лишь скачущие тени давних бед,
набухшие в тиши души геенской?
Источник лжи! Тебе благодаря,
утешен я. Хулой и обвиненьем,
я даже научился жаловаться.
Ну что ж, я прекращу стенанья
и более не стану беспокоить.
Достиг я этого?
БОЛИЕБРОК
Кузен, как твоё имя?
КОРОЛЬ РИЧАРД
Кузен тебе? Я больше короля!
Когда был королём, мне много льстили
мои придворные, а сам, придворным став,
я слышу, как мне льстит правитель мой.
Однако у безродного есть просьба.
БОЛИНБРОК
Ну, говори.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Могу ли получить…
БОЛИНБРОК
И ты получишь.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Следовать свободно.
БОЛИНБРОК
Куда, откуда?
КОРОЛЬ РИЧАРД
Следом за тобой.
БОЛИНБРОК
Да, можно. Только под конвоем в Тауэр.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Конвой? О Господи! Эй вы, в сопровожденье!
Салют отдайте мне, хоть в час паденья.
Уходит Король Ричард, часть лордов и гвардейцы.
БОЛИНБРОК
Мы к следующей среде готовим шествие
и коронацию. Всем господам готовиться.
Уходят все, кроме Аббата Уэстминстера и Карлайла и Эмерли
АББАТ
Увы всем нам — мы видели захват короны.
КАРЛАЙЛ
Грядёт беда; младенцы в чреве воют,
вещая нам сей день как нечто злое.
ЭМЕРЛИ
Святой отец, как думаешь — мятеж
не освежит ли попранных одежд?
АББАТ
Милорд,
Я перед тем, как высказаться вам,
и вас прошу молчать, и смолкну сам.
Власть бурных чувств лишь производит шум,
а мне по нраву действие, и только.
Я вижу, брови хмурятся от дум,
на сердце и в глазах печали долька.
Приди ко мне на ужин. А пока
мятежная пусть отдохнёт рука.
Уходят
АКТ ПЯТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Лондон. Улица перед Тауэром.
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Лондон. Улица перед Тауэром.
Входит Королева со свитой.
КОРОЛЕВА
Король шёл здесь; дорога эта — путь
до Цезаревой башни. Заключён
там господин мой, обвинённый ложно,
его пленил надменный Болинброк.
Здесь — край мятежной, проклятой земли,
что всё взяла у бедной королевы.
Входит Король Ричард
Но чу! Глаза, смотрите! Лучше б не смотреть:
Прекраснейшая роза Англии — изгнанник!
Так исчезает капля милосердия,
и свежесть возвратит слезам любви.
Вот образ древней Трои здесь возник;
Ты — карта чести, Ричарда надгробье;
нет, ты не Ричард! Ты прекрасней духом,
в тебе нет грусти, тяжести и славы,
триумфа для земного кабака.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Не будь тоске подруга, будь прекрасной,
и не румянь печалью мой финал — послушай, же, душа,
и думай, как прекрасен сон о нашем царстве,
куда мы следуем, и кем мы будем там;
здесь только образ был; как брат, клянусь, мой ангел,
необходимостью — вот он, вот я,
и оба смертны. Ты готовься в путь, во Францию,
и затворись в обители святой. Мы примем мира нового короны,
что ниспровергнут праздные часы.
КОРОЛЕВА
Что мысли Ричарда тревожит нынче?
Что так переменило их? Низложен — Болинброк,
не ясно ли? Что ж он твоё терзает сердце?
Лев умирающий не разожмёт когтей,
он землю истерзает в позднем гневе,
низложенный как, ты, почти игрушка!
Вернись же к лордам, отними свой жезл,
и будь всем строгость с добрыми стопами,
Ричард — король, а лев лишь царь зверей.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Король зверей! Но Ричард — он не зверь,
а я счастливый повелитель людям.
О добрая правительница в прошлом! Готовься во Францию.
Меня казнят, а ты спасай себя,
ты жизнью будешь мне на одре смерти.
Представь, что в зимнюю пургу, согревшись у огня,
предание заветное расскажешь
о горестных годах, минувших невозвратно;
ты скажешь всем печалям: доброй ночи!
Расскажешь с лёгкой грустью обо мне,
и все рыдания свои зашьёшь в подушку.
И, пожилыми шевеля устами,
лишь пламя от свечи пошевелишь.
Лишь уголь скорбей и бед оставим,
от короля, что свержен был придворным.
Входит Нортумберленд со свитой.
НОРТУМБЕРЛЕНД
Милорд, указ правителя гласит:
из Тауэра вас переводят в Помфрит.
Миледи, здесь один приказ для вас:
в теченье суток отбыть во Францию.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Нортумберленд, ты — верная стремянка;
влез Болинброк по ней на трон английский,
и, думаю, что времени пройдёт не много,
как голова, наполненная злом,
от жадности взорвётся. Думаешь ли ты,
что, учинивши смуту, станешь править?
За помощь — половины царства мало!
А Болинброк, при помощи твоей,
не станет полновластным королём,
но вот пособников казнит немедля.
Привязанность злодея вносит страх,
страх — ненависть, а ненависть ведёт
к опасности и гибели бесчестной.
НОРТУМБЕРЛЕНД
Мой сан в уме моём, в конце всё будет ясно.
Возьми приказ, тебя сопроводят.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Подлец вдвойне! Вдвойне твоё коварство,
измена дважды — Англии и мне,
а так же мне и королеве Англии.
То двух Иуд ужасный поцелуй,
и много хуже — вот что ты наделал.
Вот мы, Нортумберленд! Мой путь на север,
где холод остр и кряжиста сосна.
Миледи же во Францию поедет,
к изяществу, цветя, как май.
КОРОЛЕВА
Нас разлучили? Мы под стражей? Боже!
КОРОЛЬ РИЧАРД
Мы — сердце к сердцу, и к руке — рука.
НОРТУМБЕРЛЕНД
Там, где любовь, порой нужна охрана.
КОРОЛЕВА
Раз он уходит — дайте мне идти.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Вздыхаю дважды я над каждым шагом — путь короток.
Вот часть пути — иду под ношей сердца.
Иди же, и не слушай слёз печали,
в венчании всегда немало грусти.
Вот остановка, вот уста — целую.
Вложил я душу — сердце прочь забрал.
КОРОЛЕВА
Ну так отдай мне душу, путь недобрый:
меня похитил, сердце мне пронзил.
Вот, и душа вернулась. Ну, ступай.
Душа во мне — потерянный мой рай.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Фантомы грусти — чада нашей лени.
Целуй меня, прощай. Всё лечит время.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Дворец герцога Йоркского.
Дворец герцога Йоркского.
Входят Йорк и Герцогиня Йоркская.
ГЕРЦОГИНЯ
Милорд, вы нечто недоговорили,
когда рыдания прервали ваш рассказ о том,
как ваши два кузена были в Лондоне.
ЙОРК
Чем я закончил свой рассказ?
ГЕРЦОГИНЯ
Печалью.
Росли из окон руки простофилей,
а Ричарда глава покрылась прахом.
ЙОРК
Я говорил, что герцог Болинброк,
верхом на скакуне и в стременах
приветствовал; всяк чествовал его;
он шёл, красуясь — на своё проклятье,
и все кричали: "Боже, вот король!"
Представь себе те выкрики из окон,
те толпы пожилых и молодых,
глаза, в которых любопытства праздность,
все облики досужие на стенах,
их выражения, когда они кричали:
"Храни Господь! Привет, о Болинброк!"
Покуда он, по сторонам крутясь,
с нагою головой над гордой шеей,
ответствовал: "Благодарю вас, люди!"
И, так сказав, прошествовал вперёд.
ГЕРЦОГИНЯ
Увы! О Ричард! Где твой славный жезл?
ЙОРК
Измена на глазах у всей страны —
вслед почестям и листьям громкой славы
быть заключенным — следующий шаг,
и думается, он уже последний.
И вот уже глаза людей досужих стреляют в Ричарда.
А не ему ль кричали: "Боже, сохрани?"
Н этот раз язык толпы не добр.
Склонился Ричард в грусти благородной,
в лице боролись боль с улыбкой кроткой,
покоящие и печаль, и доблесть;
то не Господь, а некто из металла,
не человечье сердце, — показало
всю варварскую суть свою тогда.
Но небеса явили Божью руку.
Кто саном вознесён был надо всеми,
на верность Болинброку присягнул,
и честь его не понесла урона.
ГЕРЦОГИНЯ
Вот сын мой, Эмерли.
ЙОРК
Да, Эмерли пришёл!
То Ричарда, считай, последний друг.
Миледи, он поедет нынче в Ратланд.
А мне в Парламент надо, к завершенью
совета первого от нового монарха.
Входит Эмерли.
ГЕРЦОГИНЯ
Приветствую, мой сын. Что за фиалки
лежат на изумрудном платье у весны?
ЭМЕРЛИ
Миледи, не могу сказать: я весь в заботах.
Бог знает, что за жизнь; я одинок.
ЙОРК
Весна всегда нова и ново время —
развеешься. Оставь заботы, да и ногу в стремя.
Что в Оксфорде? Ещё шумит триумф?
ЭМЕРЛИ
Мне неизвестны новости, милорд.
ЙОРК
Да ты ж там был, я знаю!
ЭМЕРЛИ
Не был; не доехал.
ЙОРК
Что у тебя торчит вон там, в одежде?
Бледнеешь ты? Ну, дай мне посмотреть.
ЭМЕРЛИ
Да так, записка.
ЙОРК
Ну, не важно — кто увидит.
Почти отца и дай мне прочитать.
ЭМЕРЛИ
Отец, пусть честь твоя меня простит,
действительно есть веские причины,
я не хотел бы открывать записку.
ЙОРК
А мне есть смысл и прочитать её!
Мне думается — …
ГЕРЦОГИНЯ
Ну, чего боишься?
Того, что сын наш смелость проявил
в позорный день позорного триумфа?
ЙОРК
Что — смелость? Что же сделал он
так смело? Дура ты, жена.
Ну, парень, не тяни, давай записку.
ЭМЕРЛИ
Прости, отец; записки я не дам.
ЙОРК
Мне надо видеть, что там; я сказал!
Достаёт конверт из одежды сына и читает.
Измена! Так и знал. Изменник! Раб!
ГЕРЦОГИНЯ
Что ты кричишь, милорд?
ЙОРК
Эй! Слуги! Кто там?
Входит Слуга
Оседлай коня,
и с нами Бог — здесь кроется измена!
ГЕРЦОГИНЯ
Да ты скажи, что вдруг такое?
ЙОРК
Башмаки! Седлай коня.
Слуга выходит.
ГЕРЦОГИНЯ
Да что случилось?
ЙОРК
Дура, не кудахтай.
ГЕРЦОГИНЯ
Нет, я не замолчу. Сын, что такое?
ЭМЕРЛИ
Мама, успокойся. То не боле чем
вопрос, и жизнь теперь ответит.
ГЕРЦОГИНЯ
Ответит жизнь?
ЙОРК
Неси мне сапоги. Я к королю.
Слуга приносит сапоги.
ГЕРЦОГИНЯ
Ах, успокой его, мой мальчик бедный!
Измена! Это ведь совсем не к нам!
ЙОРК
Ну, живо, сапоги!
ГЕРЦОГИНЯ
Что сталось, Йорк?
Что ты в себе так яростно запрятал?
Иль сын тебе не мил? Ведь он один!
Я более не сделаю такого.
Иль, сократив мгновенья жизни сына,
ты имени лишить меня задумал?
Иль Эмерли не твой? Ведь это сын твой!
ЙОРК
Безумица, смирись! Твой сын — предатель!
Иль ты виновна в заговоре с ним?
Их несколько, их тёмное желанье,
которое наметили их руки —
убийство в Оксфорде.
ГЕРЦОГИНЯ
Как, короля? О нет!
Не может быть! То клевета, конечно!
ЙОРК
Безумная! Будь сын мой, двадцать раз,
Я сдам его.
ГЕРЦОГИНЯ
О нет, помилосердствуй!
Ты должен милосердней быть, чем я.
Вот месть тебе: когда его предашь,
ты обвинишь супружеский одр наш,
что, мол, бастард он, незаконный сын.
Мой добрый муж, мой Йорк, ну, помирись же с ним!
Ведь он так сильно на тебя похож,
со мной же сходства вовсе не найдёшь,
но я люблю его.
ЙОРК
Пшла прочь, кликуша.
Уходит.
ГЕРЦОГИНЯ
Эмерли, за ним!
Седлай коней, отца опередим.
Скорей! Приедем раньше к королю,
и, может статься, вымолим прощенье.
Не опоздать бы. Ох, как я стара!
В седле мне, точно, с Йорком не сравниться.
Земля, не встану я с колен твоих своими,
пока не вымолю у короля прощенье.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Винздорский замок.
Винздорский замок.
Входят Болинброк в короне, Перси и другие лорды.
БОЛИНБРОК
Нам не сказал никто о нашем принце.
Три месяца прошло, как мы видались с ним,
а наша радость без него скудеет.
Молитесь Богу, лорды, чтобы принц нашёлся.
Бродя в трущобах и тавернах Лондона,
где, мне сказали, он бывает часто,
принц обзавёлся некими друзьями
и пристрастился к непотребным играм,
что лично нас бесчестит и позорит;
повеса этот, юноша безвольный
доставлен должен быть к нам, а команда
бездельников — разогнана.
ПЕРСИ
Милорд,
я видел принца пару дней назад
и передал, что надо ехать в Оксфорд.
БОЛИНБРОК
А что на это отвечал бездельник?
ПЕРСИ
Принц будет на грядущем торжестве,
но нужно платье, сапоги, перчатки,
все так, как должно. Далее сказал,
что нужен и скакун ему, а нету.
БОЛИНБРОК
Ужасно, и отчаянье берёт. Одна надежда,
что повзрослев, одумается он —
мне думать так отрадней. Кто идёт сюда?
Входит Эмерли.
ЭМЕРЛИ
Могу ли я увидеть короля?
БОЛИНБРОК
Кузен, проснись!
Эй, что случилось? Вот я, пред тобою.
ЭМЕРЛИ
Храни тебя господь. Пришёл я с делом;
но без свидетелей мне нужен разговор.
БОЛИНБРОК
Итак, всем выйти. Пусть оставят нас.
Перси и лорды уходят.
ЭМЕРЛИ
Перед твоим величеством склоняюсь.
(коленопреклоненно)
Я умудрён своим наречьем прежде
просить прощения за начатую речь.
БОЛИНБРОК
Что это: просьба или извиненье?
Считай, что просьба принята твоя,
а за любовь мою даю прощенье.
ЭМЕРЛИ
Так дай мне жизнь, я возвращу и ключ
от двери той, что прочим неизвестна.
БОЛИНБРОК
Рассказывай.
Герцог Йоркский за сценой начинает стучать в дверь и кричать.
ЙОРК
(за сценой)
Впусти, мой государь,
и знай: перед тобой сейчас предатель.
БОЛИНБРОК
(отмахиваясь)
Вот враг! Ну, тише, тише говорю.
ЙОРК
(за сценой)
Эй, страж! Открой! Вот идиот король!
Его предупреждают об измене!
Открой же дверь, а нет — сломаю дверь!
Входит Йорк
БОЛИНБРОК
Вот дядя наш. Ну, что там, говори!
Нет, отдышись сначала. В чём опасность?
Оружие при мне, и я готов.
ЙОРК
Вот этот вот, которого ты знаешь —
и есть предатель. С жалобой пришёл.
ЭМЕРЛИ
Что за угрозы? Повтори их снова —
ты имени злодея не назвал,
а это сердце не в ладу с руками.
ЙОРК
Ублюдок, убери свои ручищи.
Король, ты знай: мой сын предатель твой.
Презрел тебя и заговор устроил,
Забыл твои дары и их попрал,
змее подобно, окружившей сердце.
БОЛИНБРОК
Прикрытье сильное для тайных дел. Однако,
родитель добрый и предатель-сын!
Потехи серебрящийся фонтанчик,
стекающий коленцами капризно,
и снова раздающий грозди капель!
Ты верен, а твой сын — изменник: я
приемлю извинения, поскольку
несчастен сам; и сын мой — жалкий плод.
ЙОРК
А мой, злодей, покойником бы стал;
но, вишь, нашёл искру добра в стыде своём,
как блудный сын в отцовском злате.
В нём честь с бесчестьем разговор ведут,
и мой позор — с его бесчестной жизнью.
Он будет жить, но я умру. Он дышит
предательством, которое несёт нам смерть.
ГЕРЦОГИНЯ
(за дверью)
Так просит женщина и тётушка твоя:
открой, король! Дай мне войти!
БОЛИНБРОК
Что? Голос обжигающих рыданий!
ГЕРЦОГИНЯ
(за дверью)
Так просит женщина и тётушка твоя:
король английский, дай же мне войти!
Помилосердствуй, отопри же дверь!
Так просит нищая, последней просьбой просит!
БОЛИНБРОК
Нет, плач не шутка! Что произошло?
Что это значит: "Нищий к королю?"
Кузен, предатель мой, впусти же мать свою;
пришла просить за дурака, за сына.
ЙОРК
Когда согласен ты простить обиды,
несметные грехи твои забыты —
падут во прах, когда последний звук
на суд грядущий воззовёт из мук.
Входит Герцогиня.
ГЕРЦОГИНЯ
Король, смягчи свой гнев, послушай и ответь мне;
любить других — не зло, а добродетель.
ЙОРК
Гулящая жена, что делаешь ты здесь?
Что прелести увянувшие жаждут?
ГЕРЦОГИНЯ
Мой добрый Йорк, будь смирным. Государь…
БОЛИНБРОК
Ну, встань же, тётушка.
ГЕРЦОГИНЯ
О нет, будь милосердным!
Не встану я с колен — пусть каждый видит! —
от дней счастливых отверну лицо,
коль не даруешь сыну моему
прощенье за Ратлендскую затею.
ЭМЕРЛИ
Я вслед за матерью склоню свои колени.
(Становится на колени).
Будь милосердным, и прости меня.
ГЕРЦОГИНЯ
Лишён ушей? Смотрите в очи Йорка!
Ни капли слёз, его молитва — корка,
слова его в устах, но в сердце пусто,
его моленье — видимость, как грустно!
Молю — с душою сердца, из всех сил!
Посев был вял, но Бог его взрастил!
Склонились мы к земле, где всходы тех посевов!
Молитва Йорка, государь, лишь семя гнева,
а наша тщательна и тем сильней в сто раз,
она сама заступится за нас,
коль милосердие — награда за моленье.
БОЛИНБРОК
Встань, тётушка моя.
ГЕРЦОГИНЯ
Не радостно услышать "встань" мне!
Скажи "прощаю" прежде, после — "встань"!
Ведь я тебе кормилицей была,
скажи: "прощаю и не помню зла".
Я буду ждать, я стану этой твердью,
скажи "прощаю" — это милосердье.
Коль слово коротко — добро не завершится,
так пусть "прощаю" на устах лучится.
ЙОРК
Король, скажи-ка ей "пардон муа".
ГЕРЦОГИНЯ
Язык французский не сильней добра.
Ох муженёк, суровый господин,
мир за тебя, а против — ты один!
Скажи "прощаю"! Это плод родной.
Язык французов для меня — немой.
Вот свет в глазах — жду слова я из уст,
о, в этом сердце много светлых чувств,
пусть слух домчит моление к нему:
будь милостив, король! Прости ж ему!
БОЛИНБРОК
Встань, тётушка!
ГЕРЦОГИНЯ
Не жди, что встану я!
Прости нас всех — ну, где рука твоя?
БОЛИНБРОК
Прощаю вас, как Бог меня простил.
ГЕРЦОГИНЯ
О счастье! Поднял ты — а Бог склонил!
Я тугоуха. Повтори: простил!
Два слова одному прибавят сил,
так повтори!
БОЛИНБРОК
От сердца моего
прощаю всё.
ГЕРЦОГИНЯ
Есть Бог — творец всего.
БОЛИНБРОК
Для верности свояк мой и аббат
с избранными поверенными нынче
расстроят этот заговор плебейский.
Что ж, тётушка, займемся подготовкой
к Оксфордским торжествам, найдём злодеев.
Они погибнут, слово короля,
где бы теперь они не находились.
Прощай же, дядя, и кузен, прощай.
Молитвы матери вам вымолили рай.
ГЕРЦОГИНЯ
Идём же, первенец! Ты заново родился нынче — знай.
(Уходят)
СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ
Винздорский дворец.
Винздорский дворец.
Входят Перси Экстон и Слуги.
ЭКСТОН
Вы поняли, что вам сказал король?
"Иль нет друзей — убрать живой мой ужас?"
Что за угроза?
СЛУГА
Непростое слово.
ЭКСТОН
"Иль нет друзей?" — спросил он дважды нас.
Спросил обоих, будто приказал.
СЛУГА
О да!
ЭКСТОН
Он говорил и на меня смотрел,
а смысл был следующий: "Я надеюсь,
что снимешь тяжесть с сердца моего",
речь ведь о короле Помфита. Ну, идём,
мы королю друзей всегда найдём.
(Уходят)
СЦЕНА ПЯТАЯ
Замок Помфрит. Помещение в замке.
Замок Помфрит. Помещение в замке.
Входит Король Ричард
КОРОЛЬ РИЧАРД
Я изучаю, сравнивая, мир:
темницу, где навечно заключён я,
как представитель племени людей —
и мир людей; я всё ищу кого-то,
не нахожу. Стук молота за стенкой.
Мой мозг девицей ластится к душе,
как бы к отцу: союз обоих крепок,
он породил нагроможденье мыслей
как бы скопление людей в пространстве малом,
все оттого мне кажутся смешными,
и мыслям тесно. Лучшие из них
порой просвещены и отвлечённы,
назойливы, враждуют со словами,
перечат им,
как это: "Дурачок, идём!
ведь и верблюд несёт свою поклажу,
хоть шёлковая тропка чуть видна".
Порою скорбь подначивает мысли
и вносит в них разброд. Злодеев когти
терзают слёз трепещущую ленту —
о мире тяжком, о темнице вечной —
и, обессилев, смерть несут друг другу.
А размышленья только льстят себе —
им не впервой быть в рабстве у удачи,
и не в последний раз. Подобно нищим,
кто от стыда в одних чулках остался,
они теснятся — место дать другим.
Есть среди них попроще и полегче,
твердящие: несчастье обратимо,
и всё всегда конечно под луной.
Итак, один я представляют многих,
но нет меня. Я в прошлом был король,
когда меня предали, стал изгоем —
всё это я. И эти столкновенья
мне подтверждают, что король был лучше,
что кровь его во мне; но вновь и вновь
мысль возникает: Болинброк чужой мне,
он мне не родич. Что же делать мне?
Никто — ни я, ни кто-то из людей
не сможет принести ему довольства,
несущему ничто.
Играет музыка
Не музыку ль я слышу?
Ха, ха! Удачно. Лишь вообрази
её тепло в расшатанном пространстве!
То музыка всех судеб и людей.
Как будто в ухе зуб нашёл дантист
и уберёт сейчас источник гноя.
Учитывая ж статус мой и время,
не слышать бы мне страшных, вещих звуков.
Я, время потеряв, пошёл в расход,
и вот, теперь под властью циферблата:
все мысли поминутны, все вразброс,
а взгляды зрителей нацелены вовне.
Трясутся пальцы, расставляя точки,
которые тотчас смывают слёзы.
Знай, господин: сей звук вещает час
забвенья жалоб и молчанья сердца,
вот этот колокол. Все жалобы и слёзы
минуют как минуты и часы. Но время
прислуживает Болинброка гордой славе.
Здесь я дурак — взошёл его Юпитер.
Схожу с ума от музыки. Потише!
В придачу к мыслям — я сойду с ума.
Но музыка… Её припомни, Боже!
Она есть знак любви ко мне, Ричарду,
лишь страннику в остервеневшем мире.
Входит ГРУМ с уздечкой.
ГРУМ
Высочеству привет.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Благодарю, светлейший!
приветов десять шлют вам наши вещи.
Ну как ты? Как сюда пробрался ты?
Здесь нет людей, лишь я, как пёс чумной,
жду пищи, будто это счастье в жизни.
ГРУМ
Я бедный грум, принёс твою уздечку.
Ты был король, теперь у нас другой.
Он вместе с Йорком, среди криков славы
заметил грума и позвал меня.
Потом прогнали; больно сердце сжалось:
на улицах столицы торжество
и Болинброк на Варваре верхом;
на этом скакуне ты часто ездил,
а я следил за пищей и убранством.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Он был на Варваре? Ну, расскажи мне, друг,
как Варвар шёл под ним?
ГРУМ
Великолепно!
Как будто не касался он земли.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Да, Болинброк был горд сидеть на нём.
Скакун ел хлеб из королевских рук,
и этими руками он гордился.
Что ж он не взвился? Почему не пал?
Иль, сбросив, не сломал злодею шею,
похитившему друга короля.
Забвенье, о мой конь! Зачем я не узнал,
когда тебя растили и учили,
что ты несёшь? Но я не конь безумный,
скорее, я осёл; осёл под стать —
обиженный, унылый — Болинброку.
Входит Стражник с мясом
СТРАЖНИК
Эй, вон пошёл, здесь долго быть нельзя.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Когда ты предан мне, то уходи немедля.
ГРУМ
Язык не ранил — подсказало сердце.
(Уходит)
СТРАЖНИК
Милорд, вот ваш обед. Извольте кушать.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Ты, верно, голоден. Сперва откушай ты.
СТРАЖНИК
Милорд, не велено. Сэр Перси Экстон
зайдёт попозже, чтоб меня проверить.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Будь проклят Болинброк! А с ним — и ты!
Сил нет моих, как я от вас устал!
(Бьёт стражника)
СТРАЖНИК
На помощь, эй!
Входят убийцы, Экстон и слуги; все вооружены, хватают Ричарда.
КОРОЛЬ РИЧАРД
Ну что? Неплохо: смерть в бою на штурме!
Злодей! В руках твоих — твоя же смерть.
Выхватывает оружие и поражает одного.
Иди в другую комнату: там ад.
Другой Слуга убивает Ричарда, а Экстон сбивает его с ног.
Рука горит! Вот неземное пламя!
Я весь в огне. Да, Перси, жгучей лапой
кровь короля и дом изъял ты.
Вей в горняя, душа! Ты будешь там,
я здесь умру, но всходы скоро дам.
Умирает
ЭКСТОН
Вот истекает царственная кровь.
Убийца — я. Прекрасна смерть его!
То дьявол научил, как всё устроить,
и хрониках Аида будет новость.
Весть о кончине короля снесу я в Лондон,
и Ричарда я погребу достойно.
СЦЕНА ШЕСТАЯ
Замок Винздор
Замок Винздор
Салют. Входят Болинброк, Йорк, Лорды и Слуги.
БОЛИНБРОК
Наш родич Йорк, из новостей последних
до нас дошла вот эта: бунтари
спалили город Систер в Глостершире.
Их местонахожденье неизвестно.
Входит Нортумберленд
Добро пожаловать. Что можешь нам сказать?
НОРТУМБЕРЛЕНД
Я вашему величеству желаю здравствовать.
Есть новость: я отправил в Лондон головы
казнённых: Кента, Спенсера и Солсбери.
Вот в этом свитке всё необходимое:
решение суда и речи подсудимых.
БОЛИНБРОК
Благодарим, наш благородный Перси:
позор не одолел вассальной чести.
Входит Фитцуотер.
ФИТЦУОТЕР
Милорд, из Оксфорда отправлены в столицу
главы казнённых Брокаса и Сели;
они из тех, кто всем руководил;
казнь совершилась, как ты повелел.
БОЛИНБРОК
Фитцуотер, мы твою оценим службу;
дар, соразмерный ей, закрепит дружбу.
Входит Перси с Карлайлом
ПЕРСИ
Аббат Вестминстер, что укрыл злодеев,
в тоске и помрачении ума
истаял телом и сошёл в могилу.
Но вот Карлайл, он жив и он достоин
быть пастырем над горькою паствою.
БОЛИНБРОК
Карлайл, будь пастырем: погиб Иуда,
светильник достаём мы из-под спуда.
Дарую сан тебе, хоть большего достоин ты.
Коль жизнь тиха, нет в ней глухой черты.
В тебе врага доселе видел я —
сильнее неприязни честь твоя.
Входит Экстон с сопровождающими, они вносят гроб.
ЭКСТОН
Король, я приношу тебе сей гроб
для памяти о смерти. Лежит здесь бездыханным
сильнейший изо всех твоих врагов,
Ричард Бордосский, мною умерщвлённый.
БОЛИНБРОК
Убийца нынче не уйдёт прощённым!
Враг мёртвый и десница палача
теперь уже моё чело венчают.
ЭКСТОН
Я лишь исполнил слово уст твоих!
БОЛИНБРОК
Нет, в кровь злодея прежде яд проник.
Я смерти недругу лишь только пожелал,
но что убит он будет — я не знал.
Я не люблю убийц; ты мог быть заключён
как заговорщик. Но иной закон
как Каина, тебя уводит прочь,
под сумерки небытия, и в ночь
Кто здесь, моя душа рыдает, плачет!
Кровь окружает! Волны крови скачут!
Сюда, о жалобы, спою я песнь рыданья,
покрою душу чёрным одеяньем.
К Святой Земле мы свой направим путь,
омыть с рук кровь, палящую как ртуть.
Воздайте честь обрядом погребенья
безвременно увядшему растенью.
Уходят.
переводы с английского
Король Ричард Второй: акт 1
Король Ричард Второй: акты 2 и 3
станция
гостиная
на середине мира
новое столетие
город золотой
корни и ветви
Король Ричард Второй: акт 1
Король Ричард Второй: акты 2 и 3
станция
гостиная
на середине мира
новое столетие
город золотой
корни и ветви
