АРХИВНАЯ МУЗЫКА
Флойдовский «Animals»
с транс-цен-ден-тальным
лаем собачьим — о северный драйв,
музыка сфер для тинэйджеров!
Вой и синкопы, синкопы и вой,
хрюканье хряков откормленных,
блеянье бедных овец, а над ними повсюду
топорные видишь светила,
думаешь, несть им числа над бараками
Так и стоишь как свирельщик у врат,
как безумный свидетель: в твоем ли мозгу,
в «Мире музыки» ли возле «Новослободской»,
в другом ли каком-нибудь мире
висят облака отсыревшей овчиной на кольях,
вода, как обычно, темна
словно выбоины в коробах теплотрасс,
искривленные вербы вокруг, провода,
а еще лунорогие цитры видны в той воде,
добросовестной зоны жилой
лунорогие цитры
ЗЕМЛЯ ХЕЛЬДИНГОВ
Горный хрусталь в рюкзаках
и под ногами то череп пингвина,
белый, как вырезанный из бумаги
летательный аппарат,
то кости тюленя, ушедшие в гравий,
а над головами кружил альбатрос,
солнце явилось, окрасило золотом ртуть
ила среди развалин
потустороннего Кенигсберга,
и было упорство ветра,
был укреплен валунами крест на утесе,
и руины горного кряжа в проливе Дрейка
мы созерцали в Татьянин день
ПОХОРОНЫ В СЕЛЕ ГОРЕТОВО
Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий,
причастницу мя приими, не бо врагом Твоим
тайну повем, ни лобзание Ти дам
яко Иуда, и не знает никто, что случилось,
говорили, подводное русло,
а плавали девки плохо, спасала подругу, в легких
не оказалось воды, сердце, должно быть,
радуйтеся и веселитеся, блажен путь,
да простит тебе, чадо духовное,
аще что соделала еси в нынешнем веце,
и когда я листок с молитвой
вложил в ее пальцы - пальцы были теплы,
и я видел воочию, видел впервые
Свете тихий святыя славы,
чем отличалось успенье от смерти,
видел своими глазами спасенье Твое
целуя Твой образ на венчике.
отроковицы Анастасии
ЭМИГРАЦИЯ
Гуру шепчет инструкции на ухо трупу:
Бычьеголового Духа не бойся,
цепляйся за крючья лучей —
это лучи Дхармакайи,
тусклый дым тебя манит — не следуй за ним,
то стихия земли, не Зерцалоподобная Мудрость
и не струны тебе сострадающих Глаз,
ухватись же за эти лучи, соберись,
будь внимателен, высокородный,
если ты и сейчас отвлечёшься —
лопнут струны тебе сострадающих Глаз,
посему будь внимателен, слушай и не отвлекайся.
И не те же ли, в сущности, рекомендации
содержатся в «Розах», в «Портрете без сходства»?
«Первый поэт эмиграции», «жуткий маэстро» —
жуткий, беззубый маэстро, пропахший аптекой —
руководствует в русских своих fleurs du mal
подобно тибетскому ламе, спутнику мёртвых,
затерянных по лабиринтам Бардо:
расстреливают, говорит, палачи
невинных в мировой ночи — не обращай вниманья,
скользи своим царским путём
лунных карнизов, поэт, гляди в холодное ничто,
в сияньи постигая то, что выше пониманья,
ибо есть, если вникнуть, поистине есть
лишь над бедной землёй неземное сиянье,
лишь сияние бедности, стало быть, и — неземное,
и ты видел его, и однажды
там, во аде, там, в мутном проёме вокзала
мимолётная люстра зажглась как венец
КОНСТАНТИН КРАВЦОВ
на Середине Мира.
на Середине Мира.
ПАРАСТАС
июнь 2007
июнь 2007,
часть вторая
из «Аварийного освещения»
Эссе
в разделе «ОЗАРЕНИЯ».
О поэзии Николая Шипилова
Стихи Николая Шипилова.
Поэзия-как-любовь
о поэзии Геннадия Айги
Поэзия предвоскресения
о книге ЧНБ
Камена
О поэзии и христианстве
Случай Благовещенского
о Венедикте Ерофееве и о его критике.
Спасительная жестокость
к столетию Варлама Шаламова.
ВЕЛИКОПОСТНАЯ СТРАНИЦА
о. Константина Кравцова
О поэзии Константина Кравцова
Мера приближения
ЧНБ о стихах Константина Кравцова.
Парастас
ЧНБ о стихах Константина Кравцова
на середине мира
новое столетие
город золотой
корни и ветви
литинститут
Озарения: эссе
Мера приближения
